Фейки об СССР. Исторические ошибки VIP-персон

Корпус Левенгаупта потерял около 5 тысяч убитыми и пленными из 13 тысяч и оставил победителям весь обоз, но к началу Полтавской битвы и порох, и артиллерия у Карла XII имелись. Отказ от использования бóльшей части орудий вызван решением короля сделать ставку на внезапную ночную атаку. Автор книги «Гибель одной армии» шведский историк Петер Энглунд указывает, что его соотечественники имели «16 трёхфунтовых пушек, пять 6-фунтовых, две 16-фунтовых гаубицы и пять 6-фунтовых мортир… Для шестнадцати 3-фунтовых насчитывался запас как ядер, так и картечи, по 150 выстрелов на каждое; для пяти 6-фунтовых — 110 выстрелов на ствол; огнеприпас двух гаубиц был меньше, 45 выстрелов на орудие, но и это отнюдь не следовало сбрасывать со счетов. Только 6-фунтовые мортиры были плохо обеспечены огнеприпасом, для них имелось лишь по 15 гранат на ствол».

Путает Солоневич и состав русских войск в сражениях под Эрестфером (ныне Эраствере) 29 декабря 1701 года и Гуммельсгофом (ныне Хуммули) 19 июля 1702 года. После бегства «старомосковской конницы» в битве под Нарвой Шереметев её почти не использовал. В обоих сражениях в его почти 18-тысячной армии таковых набиралось лишь несколько сотен. Основу войска, разбившего шведский отряд генерала Вольмара фон Шлиппенбаха, составляли регулярные пехотные и драгунские полки.

Шведские крепости Ниеншанц и Дерпт (ныне Тарту), а также Нарва и Нотебург (ныне Шлиссельбург) взяты армией под командованием Шереметева, но при личном участии Петра I. Борис Петрович 15 июля 1706 года потерпел поражение от Левенгаупта при Гемауэртгофе (ныне Мурмуйжа), однако реабилитировался 4 июля 1710 года, овладев Ригой. Помня о безуспешных осадах города войсками Ивана Грозного и Алексея Михайловича, Пётр назвал ее взятие победой, равной Полтавской. В ходе войны молодой, порывистый царь и опытный, осторожный фельдмаршал отлично дополняли друг друга.

Повторяя сказки Солоневича о боях на суше, в морских делах Фурсов путается ещё больше. Сражения при Гангуте 26–27 июля 1714 года и Гренгаме 27 июля 1720 года выиграл русский гребной флот, но построен он был именно по приказу Петра I, как и парусный — ранее боевого флота держава Романовых не имела. На завершающем этапе войны он отменно воевал: наши потеряли 2 скампвеи (лёгкие галеры, строившиеся с 1703 года на Олонецкой верфи), а шведы — 4 парусных фрегата и 10 кораблей, ходящих на вёслах (прам, 6 галер и 3 шхербота). Также галерный флот отличился в серии набегов на шведское побережье, после разорения которого противник согласился заключить мир.

Русский парусный флот шведов тоже побеждал. У острова Эзель эскадра капитана Наума Сенявина (шесть линейных кораблей с 52-пушками каждый, из которых два в бою не участвовали, и 18-пушечная шнява) 24 мая 1719 года заставила сдаться отряд капитан-командора Йохана Врангеля (52-пушечный линейный корабль, 36-пушечный фрегат и 12-пушечная бригантина с 451 моряками, из которых 50 погибло). Сенявин не потерял ни одного корабля и всего 9 человек убитыми.

Пётр Первый уничтожил русский флот

Мединский Владимир Ростиславович, помощник президента по культуре с 2020 г., председатель Российского военно-исторического общества с 2019 г., министр культуры России в 2012–2020 гг. Депутат Государственной Думы в 2004–2011 гг. от «Единой России».

Кочи — российские суда, полностью отвечали всем требованиям, которые предъявлялись в Европе к океанскому кораблю: с килем, палубой, фальшбортом, двумя мачтами, системой парусов. Эти суда могли выходить в открытый океан. Размерами кочи были ничуть не меньше каравелл, на которых Колумб открывал Америку, и уж точно больше судёнышек Северной Европы — построенных в Швеции, Норвегии, Шотландии, Англии.

О качествах коча говорит хотя бы то, что на этих судах поморы регулярно ходили к архипелагу, который норвежцы назвали Шпицбергеном и Свальбардом. У русских для этого архипелага, лежащего на 75–77 градусах северной широты, было своё название: Грумант. Плыли к нему около 2000 километров от Архангельска, из них 1000 километров по открытому океану, вдали от берега. «Ходить на Грумант» у холмогорских моряков было занятием почётным, но достаточно обычным.