Фейрум

– Отлично! С этого момента объявляю вас, камрады, командой «бета». Займитесь тем, что вы умеете, пока мы с Деревцем – команда «альфа», все верно, – прогуляемся снаружи. Нужно кое-что обсудить. – Он ненавязчиво ей подмигнул, но Липа не оценила. Мысли были заняты другим.

Игошка, сидевший на полу, кинул на нее просящий взгляд.

– Что такое? Хочешь пойти с нами? – Голос Липы смягчился, будто внутри ослабла натянутая пружина. Ей удалось добиться своего: план действий сдвинулся с мертвой точки.

– Я буду лишним. Просто не ходи за Остроглазым, когда он позовет.

– Кто?

– Рогатый Змей. Хозяин из глубин.

За столом воцарилась тишина. Только Баб-Уля закашлялась. Она глядела на Липу с суеверным ужасом. В глазах Клирика, наоборот, читалось восхищение. Джек опустил голову, избегая ее взгляда.

Казалось, никто не мог найти слов.

– Что это значит? Почему вы молчите?

– Что он сказал? – Андре выглядел озадаченным, как в тот раз, когда она заговорила с мисс Лю.

– Я не…

– Господь милостивый!.. Мы уж думали, немой! – всплеснула руками Баб-Уля.

– Он не говорил ни разу с тех пор, как появился в Доме. Ни с одним из нас, – пояснил Клирик. – Я даже представления не имею, из какого племени он родом.

– Найнс знал? Почему не предупредил меня?

– О чем? – Липа начинала терять терпение.

– А ты, Джеки-бой? Знал, что твоя подружка – фейрумная? – Во взгляде О’Доннелла появился хищный блеск. – Или вы водили нас за нос?

– Джек? Я не понимаю…

– Конечно, знал. – Он поднял голову, довольно улыбнувшись. – У Деревца – особое свойство. Талант к языкам. Просто она об этом не догадывалась.

– Да где она? Черт голову сломит!

Джек переворачивал ящики в комнате Игнаса. Липа сидела на кожаном диване и глядела на анимонов в аквариуме. Ощущение было такое, будто ее стукнули по голове.

Она не задавалась вопросом, как понимала окружающих, как говорила с ними все это время… Глупое деревце, не видящее дальше своего носа. Это ведь не сказка: только в сказках отважные девочки попадают в чужие миры – через кроличьи норы или унесенные ураганом – и не нуждаются в переводчиках.

В другое время она бы обрадовалась. Новое свойство означало, что для нее не существует границ. Мозг каким-то неведомым образом перерабатывал информацию и выстраивал языковые модели незаметно для нее самой. Дело в фейрите, пояснил Джек, когда они направлялись в комнату Игнаса. Фейрит проникал сквозь миры: его клетки могли хранить неограниченный объем данных, а свойство – всегда лотерея в каком-то смысле.

Липе повезло. Так он считал. Сама она ни в чем не была уверена.

В отличие от большинства фейрумных, ей не требовался наркотик для поддержания сил: чтобы стать бета-фейрумной, хватило одной дозы. Выходит, первый контакт все же состоялся – перед тем как она выплеснула жижу под крыльцо. Или раньше, когда они с Витом пили чай.

Липу прошиб холодный пот.

– Джек?

– М-м? – Он отчаянно сражался с заклинившей ручкой.

– Что, если мой дядя тоже заразился в тот день?

– Даже не думай, – отрезал он. – Он ведь не видел Акто?

– Нет, но…

– Тогда забудь. С ним все в порядке. А тебе очень сильно повезло, что малыш-анимон оказался рядом.

– Игнас упоминал, что если большая доза попадает в кровь, шанс выжить – один к пяти. Но фейрум разбавлен, а я наткнулась на чистый фейрит…

– Он спас тебя. – Джек улыбнулся, бросив взгляд на танцующего в дверях Акто. – Очистил, если хочешь. Ты наверняка это почувствовала.

– Я просто ревела, – пожала плечами Липа, – ничего не могла с собой поделать. Мне было плохо, Джек. Очень плохо, и эта сосущая пустота внутри…

– Благодаря ей ты жива. Пустоту всегда можно заполнить. Нашел!

Он извлек из глубины ящика рулон бумаги и расстелил на полу, усевшись рядом.

– Иди-ка сюда. Смотри…

После чаепития все расходились, потрясенные, и, чтобы избежать расспросов, Джек увел Липу за руку, как маленькую. Мастерски отпер замок отмычкой и, подняв с пола валявшуюся в пыли цифру «9», вернул на место. Для пущей ясности мог бы нацарапать на двери «здесь был Джек», чтобы не осталось сомнений.

Липа не спорила, погруженная в размышления. Вспоминала первый день на острове. Прокручивала в голове каждый час и минуту. Каждое слово, сказанное Игнасом. Как много он еще скрывал?

Например, эту схему, о которой раньше упоминал Андре.

Липа присела на корточки рядом с Джеком и склонила голову, потому что линии шли под углом: размашистые, сделанные от руки и оттого слегка кривые. Они пересекались в одном конце и расходились в противоположном. Пространство между ними было заполнено рядами клеток-миров – зерен на початке вселенской кукурузы. Об этом Липа догадалась сама. Куда уж проще? Клетки у «хвоста» были густо заштрихованы, в то время как другие оставались чистыми. Сверху и снизу тянулись пометки координат, как на математическом графике или шахматной доске: буквы, цифры, вопросительные знаки…

Липа нашла ряд G7 и первую клетку сверху – совершенно чистую, – ее собственный мир. Игнас не успел его пометить, но соседний квадрат был заштрихован. Он знал заранее, где окажется очаг фейрита – та самая воронка – в следующий раз.

– Он побывал везде? Во всех этих мирах?