Фейсконтроль на главную роль

   – Ага, я стараюсь следить за его рационом. А то как бы не умер от обжорства. Эрик с Ариной его недолюбливают, Валька тоже косо на кота поглядывает, им все равно, что с ним будет. Одна я Веню обожаю, вот и приходится остальным его терпеть. Как же, любимый мальчик хозяйки! Кстати, он – умная сволочь, понимает, что только я его люблю, и с остальными не дружит. То Арину за голые ноги цапнет, то Эрика укусит. Но хуже всех Вальке достается – ей он в тапки писает.

   – Помнишь Катю Рагозину? У нее тоже кот был, всем пакостничал, – не к месту ляпнула я.

   – Катюху? Конечно, помню, – вздохнула Нина. – Ужасно умереть в сорок лет!

   – Врач сказал, у нее был никем не замеченный порок сердца, – уточнила я.

   – Мда, – кивнула Нина, и следующие десять ступеней мы миновали молча.

   Уже открывая дверь в спальню, она вдруг спросила:

   – Слушай, а куда подевался кот Катюхи?

   – Его усыпили, – не подумав, сказала я правду. – Очень уж агрессивно он себя вел, вот семья Рагозиной и решила расстаться с животным.

   Нина побледнела и схватила меня за плечо:

   – Дашута, дай честное слово! Пообещай выполнить мою просьбу!

   – Смотря какую, – усмехнулась я. – Вдруг попросишь меня прыгнуть с Останкинской башни?

   Но Лаврентьева не оценила по достоинству мою шутку.

   – Я говорю серьезно!

   – Ну? Излагай.

   – Если я умру раньше тебя, забери к себе Венедикта, – выпалила Нина. – Мои точно его на тот свет живенько спровадят.

   – Ну и чушь приходит иногда людям в голову! – подскочила я. – С чего тебе вдруг умирать-то?

   – Не знаю. Но ты сейчас вспомнила про Катьку… и я подумала… решила… она ведь тоже не ожидала такого близкого конца… Пообещай!

   Я набрала полную грудь воздуха. Лаврентьева, похоже, очень устала, ей необходимо на некоторое время забыть о работе, съездить одной отдохнуть.

   – Пообещай! – твердила Нина, прижимая к груди руки.

   – Хорошо.

   – Нет, дай полный ответ!

   Учитель всегда остается учителем, даже в напряженный момент он начинает привычно занудничать.

   Я откашлялась, подняла правую руку и заявила:

   – Торжественно клянусь в случае необходимости дать приют коту Венедикту в своем доме, обеспечить его едой, питьем, свежим наполнителем для туалета и медицинскими услугами. Обещаю холить и лелеять Венедикта, но оставляю за собой право объяснять ему его кошачьи ошибки. Взамен требую у Нины Лаврентьевой ответной услуги!

   – Какой? – заморгала та.

   – Если я умру раньше тебя, пригреешь в своей семье Дегтярева? От полковника не в пример меньше хлопот, чем от кота. Александр Михайлович никогда не ложится спать на ступеньках лестницы, и ему, надеюсь, не придет в голову хватать людей за голые ноги. Полковник не писает в тапки, не потребует ежедневно менять наполнитель в горшке, и он, в принципе, всеяден. Даже слишком всеяден, на мой взгляд – если можно так выразиться, Дегтярев всеобжорен. Одна беда, он в отличие от Вени умеет разговаривать, но засунутые в уши затычки легко купируют сей его недостаток. Ну, ты согласна?

   Я ожидала, что с лица Нины уйдет напряжение и она рассмеется, но Лаврентьева широко распахнула глаза и серьезно ответила:

   – Да, можешь во мне не сомневаться, я освобожу для полковника овальную гостиную на первом этаже.

   Я поежилась – шутка не прошла. Может, Нина заболела? Выглядела она не лучшим образом: лицо приобрело землистый оттенок, глаза лихорадочно блестели. А еще Нинуша покашливала, и у меня создалось впечатление, что она простудилась.

   – Похоже, меня на холме продуло, – вдруг сказала Нина и села в кресло. – Хоть и июль на дворе, да ранним утром свежо, а я побежала без куртки. И пахло там странно – вроде духами, цветочными. Но ведь это невозможно.

   – Ты о чем? – удивилась я, устраиваясь на диване.

   Нина осторожно взяла со столика большую книгу в потертом кожаном переплете.

   – Видишь?

   – Ну да!

   – Что это, знаешь?

   – Давай без загадок, – ответила я.

   Лаврентьева раскашлялась, затем сказала:

   – Я продемонстрировала тебе уникум. Это рукописная книга, летопись монаха Аристарха. О ней ходят легенды в кругах историков. Большинство ученых, правда, считает, что документ погиб в огне пожара тысяча восемьсот двенадцатого года, раритетом владел некто Куницын, попечитель одной из московских гимназий. Он демонстрировал драгоценные страницы друзьям. Но дом Куницына сгорел дотла, обширная библиотека обратилась в прах, летопись зачислили в список погибших культурных ценностей. Но она жива! Смотри!

   И Нина подняла книгу.

Глава 6

   – Постой! – ахнула я. – Эта та самая летопись? Нам о ней в институте рассказывали!

   – Да, – кивнула Нина. – Конечно, придется подтвердить ее подлинность, но, думаю, тут сложностей не возникнет. Эрик – гений, зря я на него последнее время злилась. Он-таки нашел пещеру с книгами Панкрата Варваркина и…

   Договорить Нина не смогла, ее скрутил приступ кашля, на сей раз мне показалось, что у нее коклюш. Лицо Лаврентьевой покраснело, на лбу и шее выступили вены, ей явно не хватало воздуха.

   – Погоди, – прошептала я, когда она сумела свободно вздохнуть, – ты ходила в тайник?

   – Да, – с вызовом ответила Нина.

   – Ой! – вырвалось у меня.

   – Уж не веришь ли ты во всякие глупости? – вспылила Лаврентьева.