Фельдъегеря генералиссимуса

Мой дорогой и бесценный друг!

Разлука, я вижу, тебе пошла на пользу. Ты, наконец-то, поумнела. Прости меня за мою эту откровенность.

А ваши московские новости для нас, Катишь, не новости. Эти «новости» — заговоры и прочие мистификации — пекутся, точнее — пишутся в нашей Тверской губернии — в поместье князя Ростова! Скучно старому князю — вот он и забавляется. Об этом мне Ипполит рассказал. А ему рассказал один верный его человек — управляющий князя Ростова. Управляющий сейчас в большой опасности. Князь подозревает, что он знает о всех его проделках, а есть у него проделки и кровавые (о них я пока тебе не могу написать, но скоро вы все о них узнаете (Ипполит о всех проделках княжеских государю нашему Павлу Петровичу написал)!

Только пойми меня правильно, Катишь. Мы не интригуем против него. Конечно, князь нам родственник, но, как сказал один древний философ, истина дороже. А насчет Андрея Ростова у меня давно нет никаких иллюзий (я не титулую его, так как он хотя и сын его, но сын от какой-то крепостной; сама понимаешь, князем быть не может!). Думаю, он все свои пороки от отца своего унаследовал и матери своей! И будет, согласись, несправедливо, если он все его богатство унаследует. А не моя бедная мать, урожденная княжна Ростова Ольга Андреевна! Ты помнишь ее историю? Выйдя по любви за графа Балконского (моего отца), но против воли своих родителей, — тут же была ими наказана — и лишена всего. И все досталось ее сумасбродному брату, князю Николаю Андреевичу. Разве это справедливо? Нет! Ипполит эту справедливость и хочет восстановить. Надеюсь, восстановит. Сегодня он едет к князю — и все там ему откровенно выскажет!..

На этом месте Мария прервала свое письмо к своей подруге. К ней в комнату вошла Параша напомнить, что пора собираться к князю Ростову. А она ей письмо Катишь в руки и сунула! Читай, мол.

Параша, прочитав письмо, зарыдала, а Мария утешать ее бросилась. Глаза ее карие целовать стала, слезы ее соленые, горькие, язычком слизывать. За плечи ее обняла. Параша и опомниться не успела, как с нее платье Мария стащила. Ловко она Парашу раздела. Трепетно. Грудь ее яблочную, сосочки янтарные губами своими мяла. Сосочки набухать стали, а она уже всю Парашу поцелуями покрыла. Вожделенно, страстно. Пальчиками своими Мария и до ее сокровенного, девственного, места добралась.

Потом ртом своим алчным, языком своим лесбийским все там у нее вылизала. До трепета сладостного Парашу довела.

Опомнившись, Параша подругу свою отстранила.

— Зачем, Мари, ты со мной это сделала?

— Не знаю, — ответила Мария.

Нет, знала она, зачем она с ней это проделала, зачем к любви этой лесбийской ее приобщила.

А брат ее Ипполит за дверью стоял.

Нет, не подглядывал. Просто ехать к князю уже нужно было.

— Мария, — крикнул он сестре, — мы опаздываем.

— Мы не поедем! — ответила Мария. — Поезжай в их вертеп один.

Ипполит еще постоял какое-то время под дверью. Понял, что не поедут, и поехал один к князю Ростову.

Как он разминулся по дороге к князю с драгуном Марковым, ума не приложу!

Наверное, Марков хотел специально разминуться. Где-нибудь в кустах прятался, ждал, когда Ипполит Балконский к князю уедет.

Уехал — драгун в дом к нему и нагрянул, чтобы с Парашей поговорить. Правда, дело у него и к графу было. Но об этом потом.

А о том разговоре, что между драгуном и Парашей произошел, я сейчас расскажу.