Фельдмаршал должен умереть

Роммель подошел к полке, у которой остановился Бургдорф, и несколько мгновений всматривался в собственное изображение, не зная, как реагировать на этот совершенно не к месту заданный вопрос.

– В Италии. Как раз в тот день, когда мне был вручен Железный крест.

– Не предполагал, что у вас столько снимков, на которых вы сфотографированы рядом с фюрером…

– Зрение не обманывает вас, генерал.

– Как-то вы сказали, что знакомы с ним еще с тридцать шестого года.

– С тридцать пятого, если уж быть точным, – произнёс фельдмаршал, беря в руки фотографию, на которой фюрер стоял рядом с ним с книгой в руке. – Однако этот снимок сделан в тридцать восьмом, и в руке Адольфа – моя книга «Пехота наступает»[20], которую он тогда только что прочел. Пребывая инструктором пехотной школы в Дрездене, я, как вы знаете, написал книгу, в которой попытался обобщить опыт своей службы в пехоте в Первую мировую, с которой Гитлеру кто-то посоветовал ознакомиться.

– Имел удовольствие прочесть её, господин фельдмаршал, – вмешался в их разговор Майзель.

Роммель посмотрел на него с такой же иронией, как и Бургдорф, хотя подтексты их взглядов были разными. Адъютант фюрера узрел в его словах желание заискивать перед фельдмаршалом, а Роммель удивился, как бы вопрошая: «А что, можно получить генеральский чин, не читая такой книги?!».

– Не знаю, способна ли она доставить кому-либо удовольствие, – проворчал он, – однако, отправляясь на фронт, среди прочих пособий по тактике ведения боя нелишне прочесть и это.

– Вы правы, – не стал расшифровывать их намёки и подтексты Майзель, – уже тогда чувствовалось, что она написана настоящим фронтовиком, знающим, что такое окопная жизнь и что такое атакующая пехота.

Поскольку Бургдорф только слышал об этой книге, однако в руках её никогда не держал, то на Майзеля он в очередной раз взглянул с явным раздражением.

– Очевидно, на Гитлера эта книга произвела должное впечатление, – молвил он, обращаясь к Лису Пустыни, – поскольку сразу же после её прочтения фюрер решил поближе познакомиться с вами.

– После прочтения этой книги он решил назначить меня командиром батальона личной охраны, – напомнил ему Роммель.

– Командир батальона личной охраны фюрера! Немного найдётся людей, которым выпала честь служить в этом батальоне. Странно, что вы не сумели сохранить прежние отношения с фюрером.

– Свои дальнейшие чины я хотел получать, командуя боевыми частями вермахта, а не охранными подразделениями. Вот почему в сороковом году, по моей личной просьбе, фюрер назначил меня командиром седьмой бронетанковой дивизии, действовавшей тогда на Западном фронте, которым командовал генерал Герд фон Рундштедт.

– Фон Рундштедт, говорите? – произнёс Бургдорф таким тоном, словно только что фельдмаршал открыл ему имя ещё одного заговорщика. Он и сам не заметил, как начал входить в роль, которая больше была бы к лицу Мюллеру. – О фон Рундштедте тоже забывать не стоит, как вы считаете, генерал Майзель?

– Вы правы: ни о ком забывать не следует.

– Что же касается вашей службы, то уже в феврале сорок первого, незадолго до русской кампании, – неспешно излагал свои познания Бургдорф, переходя от одного стенда с фотографиями к другому, словно прогуливался по залам музея, – фюрер назначил вас командующим Германским Африканским корпусом. Однако подробности вашей службы в Ливийской пустыне нам с генералом Майзелем хорошо известны. Я прав, генерал?

– Несомненно, правы, – охотно подтвердил Майзель, решительно подбадривая его взглядом, поскольку считал, что всё мыслимое время, которое следовало отвести под светский раут на вилле фельдмаршала-висельника, уже исчерпано.

– Я не о прежних чинах веду речь, господин фельдмаршал, – уточнил Бургдорф, всё ещё не избавившись от раздражения, вызванного познаниями Майзеля. Тем более что в словах Роммеля он уловил намёк на свою нынешнюю службу в качестве адъютанта. – Почему бы вам не позаботиться было о восстановлении доверия к себе фюрера? – вновь осмотрел он весь кабинет Лиса Пустыни.

– Потому что никогда не давал фюреру повода для недоверия к себе.

– Вот именно, вот именно, – неопределенно как-то согласился Бургдорф.

«Уж не знаю, – молвил он про себя, – позаботился ли фельдмаршал о своей будущей гробнице, которая должны находиться где-нибудь на территории родового имения, – но о домашнем музее «Величайшего полководца ХХ столетия» он уже позаботился, – неприязненно признал генерал. – Правда, слегка поторопился, ибо теперь уже ни в подобном «герое нации», ни в подобном музее рейх не нуждается».

– Кстати, о доверии… Фюрер всё ещё в Берлине? – неожиданно спросил Роммель. Коньяк уже соблазнительно розовел в фигурных рюмочках, ожидая достойного тоста.

– Только что отбыл в «Вольфшанце», – ответил Бургдорф.

– Это он зря. В такие дни он нужен в столице.

– Но вы же знаете, что с некоторых пор фюрер аллергически не воспринимает атмосферу Берлина. Аллергически…