Фельдмаршал Репнин

Румянцев переехал в Яссы несколько дней спустя. Он нашёл здесь всё, что ему было обещано. Не сбылось только в отношении тишины и покоя. Недели через две после его новоселья в Яссы переехал со своим штабом князь Потёмкин, и утопавшие в сонной зелени улочки города сразу же утратили покой. Князь приехал в отличном настроении. Ему хотелось веселиться, хотелось музыки, хотелось общества прекрасных дам, и началось то, чего Румянцев больше всего боялся, — безрассудное времяпрепровождение. В дворянском собрании бал следовал за балом. А военный оркестр гремел так сильно, что Румянцеву приходилось плотно закрывать окна в надежде хотя на немного приглушить долетавшие до его дома «увеселительные» звуки. Окажись в это время Репнин рядом, от фельдмаршала ему крепко попало бы: чтобы впредь не обещал того, чего не в состоянии сделать. Но Репнин в это время находился далеко от Ясс: он вёл вверенный ему корпус к низовью Дуная, куда турки спешно стягивали силы для похода на север.

Глава 2 ОТНЯТАЯ ПОБЕДА

1

Корпус двигался на юг с большой осторожностью, делая частые остановки, давая авангардным отрядам время для разведывания местности. Вопреки прежним данным в районах марширования корпуса неприятельские войска не появлялись. Кругом было пусто. Разведчики доходили до самого берега Дуная, но и там не обнаружили ни одного вражеского лагеря.

Репнин терялся в догадках: куда девались турки? Ещё недавно высказывались опасения, что они могут напасть первыми, собрав достаточное количество войск. Но вот прошли многие десятки вёрст, а их нет и в помине. Может быть, для движения на север они избрали другое направление?

Репнин не мог исключить того, что турки приняли решение уклониться от баталий, запереться в крепостях и ждать следующей кампании. Лето, считай, пролетело, наступала осень — время, когда невольно приходят мысли о зимних квартирах.

Так в сомнениях дошли до реки Сальчи. И тут князю донесли: обнаружен лагерь противника.

— Велики ли его силы? — спросил Репнин разведчика.

— Тысяч двадцать, а может и больше.

— Обоз при лагере есть?

— Есть, и очень большой.

— А орудия?

— И орудия есть. Сколько — подсчитать было невозможно, но то, что орудий много — это точно.

Репнин подумал:

— Судя по вашим ответам, вы плохо рассмотрели лагерь противника. Приказываю возобновить разведку и добыть для показаний пленного турка. Поняли?

— Так точно, ваше сиятельство.

— С Богом!

Разведчики пробыли на задании весь остаток дня и всю ночь, вернулись только утром. И не с пустыми руками: привели с собой турка — из тех, какие обычно служат в обозах.

— Что это он у вас дёргается? — разглядывая пленного, спросил разведчиков Репнин. — Дорогой не обижали?

— Никак нет, ваше сиятельство, просто такой пугливый. Когда брали, совсем не сопротивлялся.

Репнин послал за генералами Кутузовым и Салтыковым. Те явились незамедлительно.

— Турки обнаружены? — догадался Салтыков.

— В нескольких вёрстах отсюда на берегу Сальчи стоят большим лагерем, — отвечал Репнин. — Разведчики утверждают, что их не менее двадцати тысяч. Давайте допросим пленного: может, он нам что расскажет?

— За толмачом надо послать.

— Толмач болен. Попробую поговорить с ним сам.

— Знаете турецкий?

— Когда во время переговоров в Кучук-Кайнарджи общался с турецкими уполномоченными, кое-чему научился.

И Репнин начал допрос:

— Кто главный начальник в вашем лагере?

— Сераскир Гассан-паша.

— Не тот ли Гассан-паша, который был капитан-пашой?

— Не могу знать.

— Сколько у сераскира воинов?

— Много.

— Десять тысяч?

— Много.

— Двадцать?

— Много.

— Тридцать?

— Много…

— Что он говорит? — поинтересовались генералы.

Репнин перевёл им содержание ответов пленного.

— Какой толк его допрашивать, — разочарованно резюмировал Салтыков, — он, наверное, и до десяти считать не умеет.

— Надо нам самим взглянуть на этот лагерь, — предложил Кутузов.

На рекогносцировку выехали ещё до того, как в батальонах началась раздача завтрака. Проехав половину пути верхом, военачальники спешились и продолжали путь пешком, местами пригибаясь, чтобы не оказаться замеченными противником. Сопровождавший их казачий эскадрон спрятался в лощине, готовый в случае опасности прикрыть главных командиров.

По обычной традиции местом для своего лагеря турки избрали возвышенность, господствовавшую над местностью. С одной стороны лагерь прикрывала неширокая река Сальче с обрывистым берегом, с другой — заросший кустарником овражек. Фланги представлялись открытыми, если не считать обозных повозок, загораживавших проход внутрь лагеря. Воспрепятствовать атаке с флангов могли и вырытые здесь ретраншементы[25] с установленными на них орудиями. Судя по количеству палаток, в стане могло быть не более 20 тысяч человек.

Осматривая лагерь со стороны, военачальники оживлённо обменивались мнениями.

— Может быть, удобнее атаковать со стороны овражка? — предложил Салтыков. — Там и кавалерию можно задействовать. Одним решительным ударом сбросим их в реку, и дело с концом.