Фельдмаршал Репнин

Репнин и Салтыков были товарищами по прошлой турецкой войне, поэтому нетрудно представить себе, какой радостной была их встреча. Вопросов друг к другу оказалось великое множество. Салтыкову пришлось подробно рассказать о своей службе у Румянцева в должности командира дивизии. Дел было много, правда, в прошлом году особо отличиться не довелось, зато кое-что намечается на нынешнее лето.

— Но, насколько мне известно, в прошлом году вам удалось захватить Хотин, — напомнил Репнин. — Сильная была баталия?

— Какая там баталия, — отмахнулся Салтыков. — Взяли без боя. Когда к австрийцам, осаждавшим крепость, присоединилась моя дивизия, турки не стали ждать штурма и сдались на милость.

— А где ваша дивизия сейчас, всё ещё в Хотине?

— Наши действия перенесены к низовьям Дуная.

— Кампания давно началась?

— Ещё в апреле, как только дороги чуточку подсохли. Кстати, за это время я уже успел одержать славную викторию.

Салтыков стал с воодушевлением рассказывать, как это произошло. А произошло это в тот момент, когда, маршируя по левому берегу Дуная, дивизия неожиданно обнаружила сильно укреплённый турецкий лагерь. После рекогносцировки местности и составления диспозиции дивизия решительно атаковала противника, имевшего в своих рядах до 6 тысяч янычар. Не устояв перед стремительной атакой, около полторы тысячи турецких воинов сдались в плен, остальные были уничтожены артиллерийским и ружейным огнём либо штыками в рукопашной схватке.

— Молодцы! — похвалил графа Репнин.

— А вы как начали кампанию? — в свою очередь спросил тот.

Репнин не успел ответить: в палатку заглянул дежурный штаб-офицер и доложил, что фельдмаршал прибыл и ждёт у себя графа Салтыкова.

— Обо мне ему доложили? — напомнил о себе Репнин.

— Вас он примет после графа.

Репнин почувствовал, как учащённо забилось сердце. Далеко не простое поручение дал ему князь Потёмкин. Опальный граф может подумать, что он, Репнин, действует против него заодно с Потёмкиным, а этого он боялся больше всего. Он не желал терять дружбу с человеком, которого искренне уважал.

Своей очереди на приём Репнин ожидал у входа в палатку фельдмаршала. Граф Салтыков находился у командующего не меньше двадцати минут. Он вышел от него довольный, улыбающийся.

— Проходите, граф вас ждёт, — сказал он. — Встретимся в трапезной. Буду ждать.

Румянцев встретил князя мрачно, словно уже знал, что тот привёз ему худые вести.

— Потёмкин прислал? — спросил он после того, как они обменялись рукопожатиями.

— Князь Потёмкин привёз из Петербурга адресованный вам рескрипт императрицы. Мне поручено лично передать его в ваши руки.

С этими словами Репнин положил перед ним пакет с сургучной печатью. Румянцев взял пакет и, сломав печать, извлёк из него присланную бумагу и стал читать. Репнин заметил, как лицо его тотчас побелело, а правая рука, которой он держал бумагу перед глазами, заметно задрожала.

— Это всё? — спросил фельдмаршал, кончив чтение.

Репнин достал из сумки и положил перед ним второй пакет.

— Тоже от государыни?

— Нет, Пётр Александрович, в этом пакете содержится ордер главнокомандующего князя Потёмкина.

— Знаете содержание ордера?

— Знаю, Пётр Александрович. В нём князь Потёмкин обязывает вас, приняв к исполнению рескрипт императрицы, передать вверенные вам войска под моё временное начальствование.

Удовлетворившись ответом, Румянцев не стал вскрывать пакета Потёмкина, пообещав передать его для регистрации генерал-квартирмейстеру.

— Что до принятия вашим высокородием войск, — добавил он, — то сие дело можете оформить и в моё отсутствие. Сейчас я к этому не расположен.

Едва он произнёс последние слова, как в палатку вошёл генерал-квартирмейстер. У него было к фельдмаршалу какое-то дело, но тот не дал ему говорить:

— С сего часа со всеми вопросами обращайтесь к князю Репнину, он теперь ваш начальник.

— А как же вы?

— Украинская армия объединяется с Потёмкинской, и мне тут делать больше нечего. Князь вам всё объяснит, — добавил Румянцев.

— Но ваше присутствие может понадобиться…

— Ежели понадоблюсь, найдёте меня в молдавской деревушке.

Румянцев покинул лагерь на верховой лошади, взяв с собой одного лишь денщика. Узнав о случившемся, граф Салтыков затеребил Репнина вопросами:

— Когда ехали сюда, вы уже знали о рескрипте императрицы?

— Знал, но до встречи с фельдмаршалом не мог об этом говорить.

— И куда же его теперь?

— Фельдмаршала ждут в Петербурге. Как я понял, ему уготована другая знатная должность.

— Какая там должность!.. — не поверил Салтыков! — Всё это происки Потёмкина, который над всеми желает взять верх. Зависть! Вот в чём главная причина того, что случилось.