Фельдмаршал в бубенцах

Пеппо тщательно протер ствол вычищенного мушкета и прислонил оружие к стене. Заказчик обещал сегодня же забрать мушкет и расплатиться, но, судя по тому, как он торопился в питейную, лучше сразу приготовиться к препирательствам за каждый гроссо… А деньги нужны. Чертовски нужны.

Словно наперекор этим безрадостным мыслям, в дверь вдруг постучали, и Пеппо встрепенулся: неужели заказчик все же не забыл своих обязательств в пылу веселья?

Он торопливо распахнул дверь, но тут же ощутил укол разочарования.

— Доброго вечерка, Риччо, — послышалось с порога.

— Капрал Бьянко, — сухо отозвался Пеппо, даже не стараясь скрыть досаду. — Чем могу быть полезен?

— Ишь, обходителен! — ухмыльнулся капрал. — Ни дать ни взять, мед в уксусе. Дай войти. Разговорец есть.

Пеппо шагнул назад, позволяя Бьянко войти в темную комнату.

— У тебя ровно в склепе… — пробубнил капрал. — Едрить его в душу! — Это восклицание последовало за грохотом упавшего мушкета.

Локоть Бьянко тут же охватили жесткие пальцы.

— Ты пляши поосторожнее, — раздался из темноты холодный голос оружейника. — У меня бальная зала невелика. Справа табурет, башку не расшиби.

Капрал выпрямился, расставляя ноги, чтобы держаться потверже.

— Жуткий ты тип, чертяка, — сообщил он не без нотки уважения. — А теперь уши разуй да слушай. Тут гость по твою душу пожаловал, внизу торчит. Монах-доминиканец, осанистый, важный, и по роже сразу видать — из святых отцов-инквизиторов. Не знаю, чем ты им насолил, да и знать мне ни к чему. А только мой тебе совет: пока не поздно, пошвыряй в суму барахлишко и чеши отсюда к чертовой бабушке. Час уже темный, но все лучше в переулках с голытьбой местной, чем в каземате с крысами. А я в дверь поколочу, поору да спущусь дурак дураком, скажу, не застал, шляешься где-то.

Капрал ожидал испуга, недоверия или чего-то еще, хотя Риччо был достаточно чудаковат, чтобы отреагировать как-нибудь пооригинальнее. Однако из темноты донеслось лишь короткое «хм», за которым вновь воцарилась тишина. Похоже, оружейник не слишком удивился оглушительным вестям.

— А каким путем мне лучше сбежать? — вдруг поинтересовалась темнота самым бесхитростным и искренним голосом. Бьянко же озадаченно крякнул:

— А черт его знает! Я б с черного хода стреканул.

В ответ темнота усмехнулась:

— Погоди, а как же точно указать мне путь, чтобы я, преисполненный благодарности, рванул туда со всех ног и угодил прямиком в засаду?

Бьянко не сразу понял иронию, но через секунду гулко и негодующе засопел:

— Сукин ты неблагодарный сын! Я предупредить шел, а он юродствует! Да я сам вызвался, вроде как привести тебя! Мне парни в спине аж дыр глазами навертели, теперь месяц никто руки не подаст!

Странно, но капрал, лютый во хмелю и держащий в страхе половину траттории, сейчас всерьез ощущал себя до глубины души обиженным… Однако темнота вдруг как-то разом сгустилась и исторгла напряженный вопрос:

— Так за мной вправду инквизитор притащился? Один или с солдатами?

— Шут его знает! — окончательно взбеленился Бьянко. — Я тебя остерег, а дальше сам вертись! Бывай, упырь подвальный!

Он двинулся к двери, попутно все же задев табурет и снова громко выругавшись. Уже распахивая дверь, капрал услышал за спиной:

— Бьянко, не серчай! Спасибо!

— На здоровьишко! — огрызнулся верзила и затопал вниз по лестнице.

…Дверь громко хлопнула, и Пеппо вздрогнул от удара. Бьянко, чертов олух! Громче предупредить его об опасности можно было разве что колокольным боем. Но неужели пьянчуга и дебошир действительно пришел предостеречь оружейника, которого всегда считал увечным горемыкой, зажившимся на свете больше по ошибке?

Мысли еще бежали по кругу, все ускоряя галоп, а сам Пеппо уже торопливо бросал в суму свои пожитки. У него нет времени проверять правоту Бьянко… Он всегда знал, что его однажды найдут. Поэтому надо бежать. Просто бежать, не рассуждая. Если тревога окажется ложной, всегда можно вернуться. Вдруг оружейник замер, сжимая в руках суму. Нет… Забирать вещи он не будет. Комнату непременно обыщут. Пусть все выглядит, словно он вот-вот вернется. Тогда есть вероятность, что его позже начнут искать.

Пеппо быстро натянул камзол, сунул кошель в карман и кинжал за пояс. Приподнял ножку койки, доставая из-под половицы ладанку. Потом выскользнул в коридор и запер дверь.

Черный ход… Как бы не так. Девять из десяти, что у обоих входов в тратторию стоит по караулу. Но Пеппо никогда не считал свое укрытие непогрешимым, а потому уже намечал возможный путь к отступлению.

Бесшумно сбежав на два пролета лестницы, он перегнулся через шаткие перила галереи и прислушался. Внизу стрекотал сверчок, переругивались уличные коты, побиравшиеся на кучах отбросов, но людей слышно не было. Оставалось рискнуть и понадеяться, что мессер Ренато, по своему обыкновению, поскупился подрядить рабочих вывезти солому и опилки, день за днем сметаемые с пола в питейной и медленно гниющие на заднем дворе все растущей грудой.