Феникс сапиенс

— Славные старики! — доложила Кола. — Куда дружелюбней своего отпрыска. Впрочем, я их сразу подкупила обещанием выучить и сохранить язык племени караз. Бодро говорят по-гандийски, не так свободно, как Гудертам, но никаких проблем с пониманием. Рассказали про судьбу племени: они знают 12 чистокровных караз, кроме них самих и сына. Все живут в Будже: две их дочки, двоюродный брат старика (он тоже помнит язык племени), пять племянников и племянниц и еще пара соплеменников с двумя детьми. Жена сына — гандийка, так что внуки — полукровки, дочки тоже женаты на гандийцах. Так что племя стремительно ассимилирует, и протяни мы еще немного — никаких его следов уже не нашли бы. Папа, почему нам все время так везет? Это ты у нас такой везучий или мы все вместе тоже?

— Везет тем, у кого задница от стула легко отдирается, — рявкнул Сэнк. — Кола, ты вот что скажи. Можно ли выяснить по языку историю племени караз: самые ли они что ни на есть исконные аборигены или совсем давние репатрианты, вернувшиеся из Земноморья?

— Если репатрианты, то уж очень-очень давние. Вот этого прищелкивания-причмокивания нет ни в одной языковой группе — скорее всего, оно потерялось до того, как языки разошлись, а разошлись они не позже, чем через триста-четыреста лет после Прародителей. Исключить нельзя, но, казалось бы, совсем нелепо — тут же возвращаться в этот тесный угол, чуть вдохнув воздуха Земноморья! Зачем?

— Разумно. Если племя действительно жило здесь непрерывно, в его фольклоре должно быть много интересного. Кола, вытащи из стариков все, что можно. Например, может быть, в округе есть нечто вроде «Здесь был Поль 2230» — они же должны подобное заметить и отразить в преданиях. У нас самих не хватит пороху облазить все это пространство. Сколько здесь сотен квадратных километров!

— Папа, но у нас есть дроны!

— Да, Стим, это хорошо, дроны увеличат производительность поиска в раз в тридцать. Вместо тридцати лет будем искать год. И будем-таки искать, хоть брюхом все пропашем. Но надо попробовать легкий способ.

И началась рутина. Стим с Тримом лазили по горам, гоняли дроны, делали тысячи снимков. Алека с Инзором патрулировали берег, ковыряясь в обрывах. Потом сосредоточились на одной излучине, видимо, наткнулись на древнюю деревню. «Археологический прилавок» под тентом быстро наполнялся артефактами: топоры к топорам, ножи к ножам, долота, скребки, наконечники, грубые и шлифованные. Однако ничего необычного, все — средний неолит. Кана с Лемой собирали гербарий, устроив сушилку на краю поляны, Кола каждый вечер навещала стариков и по паре часов говорила с ними под запись, училась языку, а Сэнк с Маной проводили время в тени акаций за компьютерами и временами подолгу смотрели на облака, выплывающие из-за западного хребта.

— Очень много оружия — наконечники стрел, копий, — заключила Алека, задумчиво разглядывая прилавок. — Подозреваю, что оружие не охотничье, во всяком случае, не только охотничье. Они же разводили скот, зачем им столько стрел и копий? Неужели они воевали с кем-то?

— Там же явно соседствовали два племени, — ответила Лема. — Помнишь, я рассказывала про геном митохондрий, что Королева-антилопа была из другого племени. Значит, было с кем воевать.

— Два враждующих племени не уживутся в такой долине. Наверное, другое племя обитало где-то за хребтом. Может быть, старики помнят какие-то предания на этот счет?

А старики постепенно разговорились — вспоминали полузабытое. Жена (ее звали Аотанга — вполне гандийское имя) вспомнила легенду про духов предков, разносившихся ветром в виде семян деревьев, но никто не смог ее интерпретировать — то ли это отголосок времен заселения Киньетской долины, то ли некое предвидение исхода Прародителей в мир. Тырдум (это имя явно не гандийское, скорее всего, исконно каразское) вспомнил, что главная вершина Киньети называлась Горой предков, вспомнил и предание, что она седеет от стыда, когда народ племени совершает что-то предосудительное (то, что это снег, догадался Стим). Никаких преданий про войны старики не могли вспомнить. Единственное, рассказали про то, что есть такой героический персонаж: дух Воина-истребителя. Но чем он прославился, рассказать не смогли. На всякие наводящие вопросы о каких-нибудь древних знаках или других окрестных странностях только пожимали плечами. Потом Тырдум что-то смутно вспомнил. Он порылся в ящике стола, достал бумажку с телефонными номерами, нашел номер двоюродного брата, попросил привезти спутниковый телефон.

Разговор шел на каразском, Кола понимала большую часть, присутствующий Стим мог только следить за выражением лиц. Выражение из радостного (сто лет тебя не слышал!) сменилось скучающим (как жена, как дети), сменилось напряженным (что-то припоминаю). Наконец Тырдум стал энергично кивать и удивленно восклицать.

Оказалось, что двоюродный брат в детстве слышал от деда про некую Бесову скалу с непонятными знаками. А тот слышал от своего деда, который, дескать, сам видел знаки на той скале, когда в юности ходил на гору предков. Где эта скала, он не знает. Где-то наверху.