Феникс (СИ)

   Уже было выпито две трети бутылки. Андрей был сильно пьян, худощавый, он пьянел легко, быстро, а тут еще на голодный желудок... Он стоял, качался, качался, менял опорную ногу - и вдруг вырубился. Дальше - темнота.

   Могилу Андрея Георгий посещал редко. Она находилась в 30 километрах от города, за рекой Калмой, на Северном кладбище, вблизи военного кладбища, где похоронены русские солдаты, павшие во время освобождение Каузинаса от немецко-фашистских захватчиков.

   Скорбная же тень брата всегда сопровождала Георгия, как своя собственная. От этого призрака никуда не денешься. Некий укор совести всегда будет колоть душу, тяжелым крестом довлеть над ним. Вероятно, Андрею можно было как-то помочь? Главной своей виной Георгий считал то, что именно он сманил брата, позвал в эту чужую страну, когда брат, будучи в армии, с ним переписывался. Возможно, ДОМА, в России, этого бы с ним не случилось...

   Наконец они вышли к жилому строению, окруженному деревьями. Еще одно привидение: очаровательный уголок, кусочек старого мира, осколок серебряного века.

   Глава третья

   ДОМ

   Что за странный дом,

   Что за люди в нем...

   Образа и те перекошены...

   В. Высоцкий

   1

   Дом находился в глубине обширного двора, обнесенного старинной оградой - снизу каменной, сверху чугунной. Внутри, вдоль ограды, высились деревья, и ни какие-нибудь там дурные тополя, а благородные липы. Особняк в два этажа по виду был старинным, дореволюционной постройки, с фальшивыми колоннами по фасаду. За свою долгую жизнь этот дом тоже видывал многое. В советскую эпоху кому-то показалось, что высокие полуовальные сверху окна слишком велики. Проемы заложили кирпичом и вставили рамы по тогдашнему стандарту, от чего казалось, будто дом близоруко прищуривается.

   За темными стеклами колебались огни свечей.

   Они взошли на низкое скрипучее крыльцо, на котором некогда, быть может, топтался какой-нибудь титулярный советник, не решаясь тронуть бронзовую ручку дверного молотка. Ручка позеленела от времени, "это уже был труп ручки, но когда-то она, несомненно, щегольски блестела на солнце, радуясь жизни". Вещи, как люди, стареют и умирают.

   Инга толкнула незапертую дверь. Коридор. Тьма египетская. Потом блуждающие огни приплыли из глубины дома. Кто-то нес подсвечник с тремя горящими свечами. "Ах, Инга! Как я рада!.. - чмок, чмок. - А я вас еще в окно увидела..." - "Марго, это - Георг, он художник... Маргарита Евграфовна, моя подруга, баронесса". - "Да неужели? Польщен... Очень рад встрече..." - "Для меня тоже большая честь, принять человека художественного дарования! Не смущайтесь... Однако пойдемте же... Я приношу свои извинения за темноту. Представьте, у нас отключилась электроэнергия. Я звоню в электрическую компанию и предъявляю им претензии, а они отвечают - война. Я говорю им: меня не касается - война там у вас или мир. Я исправно плачу по счетам, извольте и вы выполнять свои обязательства. Скажите, я не права?" - "Безусловно, вы правы, баронесса, это неслыханное безобразие". - "Вы очень милы, ну пойдемте же, я вас представлю гостям..." - "Ни в коем случае! Не люблю китайских церемоний, желаю оставаться инкогнито...". - "Ну, как знаете, прошу..."

   И они двинулись по темному коридору в круге неверного света. Под руки, расставленные на всякий случай, все время лезли чьи-то плащи, висевшие на вешалках вдоль стены, под ногами иногда звякали пустые бутылки. Георгий наступил на что-то мягкое, показавшееся крысой, гадливо отдернул ногу и чуть не упал. Однако в метущемся пламени свечей он успел разглядеть, что это был всего лишь домашний шлепанец. Художника поддержали и направили в ту сторону, откуда пахло спиртным, пряным дымком американских сигарет и слышалась русская речь.

   Под руки с женщинами он вошел в большую гостиную. Наконец-то можно было расслабиться и не беспокоиться за свой лоб или получить травму ноги. В разных местах великолепной гостиной стояли антикварные канделябры с зажженными свечами. Отблески живого огня придавали лицам собравшихся здесь людей некую романтическую загадочность. Публика была самая разношерстная. Мужчины в добротных костюмах. Дамы, в туалетах весьма приятных для глаз, сияли бриллиантами и красотой. И тут же находилась парочка не разбери какого пола в молодежном прикиде, похожем на клоунский наряд.

   Большинство расположились на диванах или в креслах. Богема, не богема... или нувориши? Черт его знает, что их связывает вместе? Все перемешалось в этом собрании, безусловно претендующим называться благородным. Прямо-таки салон Анны Шерер, не иначе. Эта Марго с любовью изображала некую grande precieuse - хозяйку светского салона, как говорят французы, "царящую в золоченой гостиной и блеском ума чарующую поэтов, вельмож, паломников".