Феномен

Василевский, который был у нас не так давно, в этом противостоянии нейтрален, он прямо об этом сказал. Предупредил, что меня будут подставлять, и советовал быть поосторожнее. Меня считают любимчиком товарища Сталина, что, конечно же, не так. Когда товарищ Сталин давал мне генерала, я поставил условие, и мы пришли к соглашению. Когда мы победим (а в победе я не сомневаюсь), то в первый же день капитуляции Германии я получаю отставку. Я несу службу, пока идёт война, но когда она закончится, оставаться в армии я не желаю. Об этом мало кто знает, мы не распространялись о соглашении, но это факт.

Что касается удара лично по мне, то прежде чем ударить, нужно уронить мой авторитет в глазах Сталина, и сейчас Главнокомандующему нашёптывают, какой я плохой генерал, приказы не выполняю, да всё, что в голову взбредёт. При первой же моей ошибке они ударят, я пока не знаю, как, но это неизбежно. Развал Юго-Западного фронта станет отличным поводом. Готов даже поспорить, что если ему и отдадут приказ на отход, то он опоздает, и войска окажутся в котле. Поэтому пойду я к соседям или нет, значения не имеет. А вот результаты нашего рейда по Польше как раз имеют огромное значение: победителей у нас не судят.

Пока мы разговаривали, официантки в белых передниках сервировали нам стол: у штаба корпуса была столовая, и её персонал взяли с собой. Так что несколько бойцов из взвода обслуживания поставили у автобуса стол и лавки, а девушки накрыли стол скатертью и занялись сервировкой. Поэтому помимо десятка командиров и других слушателей хватало. Но я не обращал на это внимания, это даже хорошо: чем больше людей услышат мои выводы и чем шире они разойдутся, тем лучше.

Мы устроились за столом. Командиры штаба, сидевшие с нами, слушали внимательно, и один майор из оперативного отдела не выдержал:

– Товарищ командарм, но это же… предательство? Дать уничтожить свои войска ради мести другому командующему?

– О, человеческая подлость не знает границ. Возможно, я преувеличиваю. Увидим, что будет. Только я как-то не сомневаюсь в своих выводах.

Через полчаса, когда мы уже поели, радисты сообщили, что сообщения ушли, и подтверждения о приёме обоих получены. Да, у нас вполне устойчивая связь как с Минском, так и с Москвой, как ретранслятор мы использовали минский радиоузел.

Поев, мы двинули дальше и уже ночью вышли к Бресту. Встретили на пути всего две засады, призванные нас притормозить, одну из них снесли шедшие впереди манёвренные группы, вторую – уже передовые части корпуса. Примечательно, что в этой засаде были два зенитных орудия «Ахт-ахт», и мы безвозвратно потеряли две «тридцатьчетвёрки», ещё одну обещали вскоре вернуть в строй. Две наши группы шли по флангам.

Оборона у города была серьёзная. Мы не стали биться в неё, как бараны, а банально обошли, выставив заслон, и пока артиллеристы устраивали между собой дуэль и выбивали солдат в обороне города, понтонное подразделение ночью, при свете фар и осветительных ракет, начало возводить мост в удобном месте. Берег с той стороны был уже занят: две роты наших плавающих танков перебрались туда с бойцами в качестве десанта, и те, разбежавшись, заняли оборону. Там же были и корректировщики.

У меня в корпусе два отдельных батальона тяжёлых миномётов. Это полковые орудия, по три роты в батальоне. В планах развернуть их в будущем в бригады. Они сформированы недавно, и это их первый поход и первые бои, получают опыт. Один батальон ведёт бой у Бреста, там уже выбили немецкую артиллерию: у нас тупо стволов больше. Оба батальона Т-28 участвовали в обстреле пригорода и обороны города, да и станции. Станцию разносили два дивизиона пушек УСВ, там был развёрнут штаб артиллеристов, они и работали по целям. Второй батальон тяжёлых миномётов развернул позиции тут, у моста, и готовился открыть огонь в случае надобности.

А в Польше нас не ждали, наш рывок стал полной неожиданностью. Польшу немцы называли генерал-губернаторством и считали своей вотчиной, куда грязная нога советского гражданина может ступить только в качестве раба или военнопленного. Ступор их длился недолго, но в том-то и загвоздка, что к Минску они кидали всё, что было под рукой, включая националистические батальоны и охранные полки, а потому остановить нас было, по сути, некому. Резервы они особо не трогали, небольшие силы выделили, и всё, сейчас они котёл вокруг Киева и организуют.

Мелкие части мы сносили, гарнизоны – тоже. Станция Бреста меня не интересовала, обстреляли, вызвав обширные пожары, и ладно. По двум наплавным мостам корпус перешёл на другую сторону (почти полночи переходили) и двинулся дальше по трём дорогам: основой трассе и двум второстепенным. Поэтому когда десантировалась бригада (транспортники пролетели над нами), мы были уже в тридцати километрах от города.