Феномен

Получив щепоткой пальцев тычок в солнечное сплетение, он пытался научиться заново дышать, а я тем временем забрал кобуру, проверил пистолет по номеру (Сергеева, точнее мой теперь) и, опоясавшись, застегнул ремень.

Потом нашёл и оттащил вещи девушки с ребёнком и свой чемодан, который тоже вылетел наружу, но не открылся. Часы разбились. Нашёл один сапог, а вот второго нет, ни снаружи, ни внутри. Странно, портянки вот, на месте. Намотав одну на левую ногу, надел сапог и пошёл искать дальше: без обуви тяжело. У меня в хранилище запас есть, но он тут немного не в тему: сапоги имеются, да размер не тот, есть ботинки егерей СС, на шнуровке, и даже размер подходит, сорок пятый, но ими я буду привлекать внимание.

В тридцати метрах от вагона, в траве, я нашёл второй сапог и надел его. Голенище чуть подрано, но это не страшно. Фуражку тоже сыскал, она не пострадала, отряхнул её от пыли и надел. Потом со всеми вещами направился к соседке с ребёнком. Мимо пробежал посыльный, молоденький боец, лет восемнадцати от силы, и сообщил мне, что у разбитого паровоза собираются все командиры и военнослужащие, какой-то полковник там командует. Ну, пусть и дальше командует, а мне соседку выручить нужно.

Согласно памяти Сергеева, ночью мы должны были пройти Барановичи, а значит, сейчас находились где-то между Барановичами и Кобрином. Места знакомые, дальше двину, согласно предписанию. Сергеева направили служить в 205-ю моторизованную дивизию 14-го мехкорпуса 4-й армии. Но прежде отправлю соседку с дочкой в тыл. Я решил, что это нужно сделать именно мне, взял на себя такое обязательство.

Вернувшись к соседкам, я открыл крышку фляжки и протянул девушке. Она сначала напоила дочь, потом и сама попила. Я же, открыв чемодан, достал оттуда планшетку и бинокль, повесив их на себя. Фляжку, которую мне вернула девушка, прицепил к ремню, там был чехол. Потом отошёл и сделал вид, что спрятал чемодан в кустах, а на самом деле убрал в хранилище. У меня там сорок две тонны свободного места: когда дрались в окружении у Могилева, особо пополнить было нечем, скорее сам отдавал.

Вернувшись к девушке, я сказал:

– Вы уж извините, что мешал вам нормально ехать. С женой развёлся, побил её с любовником, звание сняли за мордобой. Глупо было глушить проблемы водкой, сейчас я это осознаю, а раньше наплевать было. Тут рядом дорога, места знакомые, отнесу вас и постараюсь отправить подальше. Запомните: уезжайте как можно дальше. Через неделю немцы возьмут Минск.

– Война?

– Да, война. Вы говорили, муж у вас красный командир?

– Да, старший лейтенант, пограничник.

– Родные есть где?

– Родители мои, бабушка. В Туле живут.

– Тула – нормально, езжайте туда. А сейчас я вас на руки возьму, и пойдём.

Я посадил девчушку на плечи, мать её подхватил на руки, а сумку со своими вещами она прижимала к животу. Тяжеловато, но идти можно. Пришлось двигаться в обход поезда, с другой стороны от паровоза, где, как я видел, находились командиры разных родов войск и немного красноармейцев. Старший командир, махая руками, что-то говорил, похоже, задачу ставил. Ну его к чёрту, встречал я уже таких проблемных командиров, лучше бы пострадавшим помог. Я не один такой был, ещё несколько командиров также уводили свои семьи.

Перейдя через рельсы, я двинул дальше. Дорога была там, за посадкой, минут пятнадцать идти, я не так давно проходил по ней со своей дивизией, когда в прежней жизни громил тылы наступающих на Барановичи немцев. Как я отметил, люди с поезда, в основном гражданские, группками и поодиночке, пошли за мной: видимо, моя целеустремлённая гружёная тушка привлекла внимание.

Миновав берёзовую посадку, я под жарко палящим солнцем прошёл ещё метров триста по полю и бережно положил Наталью, как представилась соседка, на землю. Дорога была перегружена, столбом стояла пыль: к границе шли войска, а от неё – гражданские. Осмотревшись, я снял девочку с плеч, поставил рядом с матерью и стал ловить попутную машину. Но все они проскакивали мимо, даже не притормаживая.

Наконец, остановилась одна машина, полуторка с полуоткрытым кузовом с автобазы Кобрина, ехавшая как раз в Слуцк. Я попросил их взять раненую при бомбёжке женщину с ребёнком. Кузов был не пустой, там тоже сидели люди, но вместить Наталью с дочкой и их вещи смогли. Старший, сидевший в кабине, место своё не уступил, но хорошо хоть согласился взять. Пообещал высадить в Слуцке у больницы.

Прощаясь с девушкой, я настойчиво рекомендовал ей, как только врачи её осмотрят и наложат гипс, немедленно уезжать, потому что вскоре, уже через несколько дней, там будут немцы. Мои слова вызвали возмущение у сидевших в кузове людей, но полуторка уже тронулась и вскоре скрылась в пыли.