Феноменальный П. Т. Гелиодор

Согатак был бедным на события городком: за исключением пьяных драк, редких краж, церковной реформы 1829 года, после которой в городе обосновался преподобный Хайтауэр, взрыва на винокурне Тайлера в 1835 году и, разумеется, знаменитого исчезновения Сэмюэля Петтигуфера, в нём никогда ничего не происходило. Поэтому открытие театра, в котором обещали показывать невиданные прежде номера, вызвало большое оживление.

Жители вытаскивали из сундуков наряды, надевавшиеся только по воскресеньям и на торжества. Кое-кто перед выходом даже помылся с головы до ног, а девочки дали себя причесать и не капризничали. Несколько торговцев закрыли лавки раньше обычного, чтобы поспеть на премьеру.

П. Т. был вне себя от волнения. Сельма сшила ему пиджак, жилет и брюки из прекрасной полосатой ткани, заказанной в Нью-Йорке. Под костюм он надел льняную рубашку с высоким воротом, на шею повязал чёрный галстук, на голове у него красовался фетровый цилиндр, а на ногах туфли – сверкающие, как у настоящего джентльмена.

Инженер Ульрих Кассель, тоже в новом костюме, носился туда-сюда, проверяя каждую деталь; пот тёк с него ручьями. За занавесом актёры повторяли свои роли, подбадривали друг друга и выглядывали в зал, который быстро наполнялся зрителями.

Зал был рассчитан на сто двенадцать кресел и неограниченное количество стоячих мест у стен, но даже те уже заканчивались.

У входа в театр, за полукруглым окошечком кассы, Перла Эрлман продавала билеты. Чтобы дотянуться до прилавка, ей пришлось встать на табурет. Сегодня она не казалась сварливой, даже улыбалась.

– Я бы сказал, у нас есть все основания для успеха, – заметил инженер вполголоса, словно боялся сглазить. Он осматривал зрительный зал через специальное отверстие в бархатном занавесе.

П. Т. кивнул и заглянул за кулисы, где Алиса с помощью Дикаря Маллигана заканчивала прилаживать стропы.

Её номер, без сомнения, был самым потрясающим.

– Явился наш любопытный друг, – заметил Кассель.

– Кто? – спросил П. Т., подходя к инженеру. – А, Аллан Пендлтон? Да, явился не запылился. Но я уже привык, что он вечно крутится под ногами. Главное, чтобы заплатил за билет. Этому никаких скидок.

П. Т. разглядел среди зрителей Двулицего Диббла, доктора Симмонсона и много других знакомых. Его мать, как всегда растерянная, сидела между Сельмой и женой преподобного Хайтауэра. Конечно же, пришёл и старик Руфус Свитчайлд – он устроился на своём кресле в первом ряду, а дальше, ближе к середине зала, расположился Теодор Эмметт Браун – человек из прямых углов, отложивший свою деловую поездку, чтобы попасть на премьеру.

– В следующий раз зрителей не будет, – обеспокоенно сказал Ронни Андервуд, проходя мимо. – Все всё уже увидят сегодня.

– Ну и что? – ответил П. Т., не отлипая от дырки в занавесе. – Хорошее представление не грех посмотреть и несколько раз. Особенно если билет стоит всего никель. И я уверен, что как только о нас поползут слухи, сюда съедутся со всего округа Аспинок, а может, и со всего Коннектикута. Они помчатся на наше прекрас…

Слова застряли у него в горле, по спине пробежали мурашки.

– Что такое? – спросил Ронни.

– Ничего, иди, готовься. Скоро начнём.

П. Т. заметил у дверей Дилворта Догерти, шерифа округа.

Но взволновало его не присутствие шерифа, а то, что одет он был не в штатское, как если бы пришёл насладиться представлением. На отвороте куртки шерифа поблёскивал значок, а на ремне висели пистолеты. У входа встали трое его помощников. Нет, шериф появился тут явно не из любви к театру. П. Т. надеялся, что Догерти пришёл не за ним и не за кем-то из актёров.

Но когда П. Т. увидел, кто выглядывает из-за спины шерифа, ему показалось, будто его окатили ведром ледяной воды. Это был Калеб Петтигуфер. И он страшно ухмылялся.

– Начинаем? – спросил Ульрих Кассель. Голос инженера дрожал от волнения.

– А?

– Пора выключить свет. Перла передала, что все билеты проданы, даже на стоячие места.

– Да… да. Начинаем.

Кассель заметил, что у П. Т. потух взгляд и мальчик побледнел.

– Что-то случилось?

– Ничего. Ну… поехали!

Свет приглушили, гул в зале быстро стих.

– Дамы и господа! – объявил П. Т. из-за занавеса. – Мы с гордостью и огромным удовольствием приветствуем вас в театре «Никель»! Сегодня вечером вас ждут небывалые чудеса, какие можно увидеть лишь во сне. У вас возникнут вопросы, ответов на которые вы не найдёте. От наших незабываемых номеров мурашки побегут по коже! Всё это – в феноменальном театре чудес П. Т. Гелио…

– Гелиодор! – вдруг крикнул кто-то из зала. – А ну покажись! Выйди из-за занавеса.

П. Т. окаменел.

– П. Т. Гелиодор! – снова раздался тот же голос, властный и непреклонный.

Уже само то, что кричавший, кем бы он ни был, намеренно дождался начала представления, чтобы при всех его прервать, навевало мысли о чём-то серьёзном и очень, очень нехорошем.

П. Т. отвёл занавес и вышел на сцену. Зажёгся светильник и выхватил из темноты его лицо.

– П. Т. Гелиодор. – Приближавшийся голос принадлежал шерифу Догерти. – Властью, данной мне штатом Коннектикут, я арестовываю тебя за убийство Сэмюэля Петтигуфера!

* * *