Феноменология зла и метафизика свободы

Во-вторых, специфика декартовского аргумента – в подчеркивании исключительной роли предиката «мыслить» для самопознания. За coqito оказывается вполне содержательное философствование, акцентирующее исключительную роль в самопознании осознания самого мыслительного акта. И в третьих, эта аргументация, подчеркивающая роль разума, не выводит Я в план отношения к другим, не выводит в план нравственности. Поэтому, обратив внимание на бросающуюся в глаза рационалистическую самодостаточность мысли по отношению к бытию, самозванство рационалистической методологии и гносеологии, имеет смысл все-таки обратиться к наиболее зрелым рационалистическим концепциям нравственности.

3.1. Самодурство разума: от гуманизма к насилию

Хвост за хвост! Глаз за глаз!

Все равно ты не уйдешь от нас!

Из песенки мышат в мультфильме

Плоды Просвещения: кризис замысла или поступка?; Категорический императив: метатеория или практика казармы и ярмарки тщеславия?; Долженствующее man: свобода воли как воля к неволе; Самоотверженная марионетка: от долженствующего уважения к самоубийству; Человекоубийство: взаимодополнительность палачей и жертв; Рационалистический утопизм: безответственная тотальность и тотальность безответственности; Беспомощность, мизология и иррациональность рационалистического активизма.

Плоды Просвещения: кризис замысла или поступка?

Духовный поиск, нравственные искания напоминают доходящий до нас из глубин космоса свет давно потухших звезд. Смысл учения, глубина осмысления им действительности, места человека в ней, роль и место конкретных идей в общественной жизни – редко раскрываются сразу во всей полноте. Так и XX столетие фактически оказывается полем пересечения ряда сюжетов духовного поиска – лучей света разума. Не случайно чуть ли не массовым стало обращение к наследию Античности, великих культур древнего Востока, острым философским полемикам Нового времени. Главное же обстоятельство в том, что наше столетие осознает себя эпохой практики и экспериментов, когда плоды просвещения, великих замыслов в науке и нравственности, политике и экономике, стали реальностью. И эта реальность выражается и осознается как кризис: экологии, демократии, нравственности, науки, искусства и т. д.

Некоторая рационалистическая эйфория, вызванная крахом великой рационалистической утопии реального социализма, идеи «конца истории» и окончательной победы модели западного либерализма – не более чем лихорадка, принимаемая за прилив сил, симптом глубокой болезни. Как выразился на одной из встреч с американскими философами К. С. Пигров, – тонет весь корабль и различие только в том, кто в каком классе: пассажиры верхней палубы могут еще позволить себе наблюдать, как захлебываются и тонут пассажиры трюма.

Если рассматривать историю как поступок, предполагающий единство разумного и нравственного замысла (мотивации), действия и его результатов, то нынешняя оценка результатов показывает не только и не столько неадекватность действия замыслу, сколько несостоятельность самой мотивации.