Феномены древней культуры востока Северной Азии

Задолго до выхода монографии «Миф и Символ» были опубликованы и работы Окладникова по сикачи-алянским петроглифам и Вознесенской керамике. Наверняка он был знаком с ними, но в своей книге ни одного петроглифа или орнамента не опубликовал. Вот вам и чистота научного исследования! Однако понятно, что они не вписывались в его основополагающую концепцию – о приоритете семитического Ближнего Востока и Передней Азии в мировой культуре. Покажи Голан эти петроглифы, и закачалась бы эта концепция, да и издание самой книги было бы поставлено под вопрос. Священное положение Западной исторической школы, что Сибирь и Дальний Восток – земли неисторические, нельзя было поставить под сомнение даже ему.

Петроглифика и керамика неолита Нижнего Амура стала для Голана камнем преткновения, как и для всей Западной науки. Не мог он этим и порушить те нагромождения «научных» фальсификатов на берегах Амура, которые создали доморощенные академики под руководством западных учителей. В благодарность за это они продолжают служить идее-фикс, развивая её вопреки исторической истине. Голан на это прикрыл глаза. А дальневосточные историки, в свою очередь, прикрыли его книгу, редко ссылаясь на неё лишь по второстепенным вопросам. Создалось приемлемое для академистов равновесие, соответствующее известной формуле: «История – это ложь, с которой все согласны». Постижение книги для них грозило поражением «историко-истерическим параличом» от несоответствия содержания её и их измышлений.

Сикачи-Алянские петроглифы фактически выведены из международного научного оборота. Зарубежные исследователи практически не изучают их, хотя археологическими работами на Нижнем Амуре занимаются. Первый и последний, кто интересовался ими в 1899 г., был американский археолог Бертольд Ляуфер. Мнение его о происхождении петроглифов полностью разошлось с мнением академика Окладникова.

Не случайно Запад отказался и от великолепно изданной книги его на английском языке «Древнее искусство Приамурья». На петроглифы он наложил негласное табу, нарушая второй закон учёных-историков, определённый ещё Цицероном: 1. Не сметь сказать никакой лжи. 2. Не сметь умолчать никакой правды.

Петроглифы в настоящее время остаются в тени науки. Как-то решаются вопросы сохранения их с помощью зарубежных технологий, но нет даже попыток выявления новых и дальнейшего их изучения.

В этой патологической ситуации у меня постепенно выкристаллизовалась мысль о важнейшем значении сикачи-алянских петролифов и Вознесенской керамики в понимании сущности неолитической эпохи в Евразии и места в ней индоевропейской культуры. Похоже, без справедливой оценки Нижнеамурского неолитического феномена и определения его места в мировой истории неолита не придётся считать её подлинной. А для этого необходимо признать Вознесенскую археологическую культуру индоевропейской. Это неизбежно привело бы к пересмотру происхождения раннеземледельческой якобы семитической культуры Ближнего Востока и Передней Азии. Более того, всю культуру раннего неолитического мира пришлось бы заслуженно отдать индоевропейцам, а возникновение семитских и других этносов с их заимствованными у индоевропейцев культурами отнести ко II–I тысячелетию до н. э. Именно это Ю.Д. Петуховым было научно доказано и изложено в ряде книг. Вознесенская и Ближневосточная культуры существовали практически в одно время – IV–III тыс. до н. э, но имели под собой различный экономический уклад. Первый был земледельческим, второй, бывшим земледельческим, но на новом месте жительства – рыболовным. Казалось бы, должны быть различными и религия, и материальная культура с символикой и керамикой. Но оказалось, что и на Амуре жизнью людей правила всё та же Великая Богиня, а символические графемы в изображениях оставались не просто аналогичными, а иногда идентичными. Из этого можно сделать только один вывод, что прародина индоевропейцев в неолите была везде, как и их культура, т. к. они представляли единый сформировавшийся цивилизованный первоэтнос (супенэтнос) на планете. Другое дело – искать первородину их, которая, по данным Ю.Д. Петухова, была на Ближнем Востоке, а по утверждению А.А. Клёсова, на Балканах в XII тысячелетии до н. э., что, очевидно, непринципиально, т. к. эти культуры были тесно связаны между собой.