Историческая наука XX века основательно запуталась в своих попытках выявления прародины индоевропейцев. Да и сам термин «индоевропейцы» является лингвистическим и имеет право на существование только применительно ко II тысячелетию до н. э. Это было время прихода ариев-европеоидов на полуостров Индостан из областей Южного Урала. Для более правильного названия этой общности людей белой расы в неолите нужно использовать термин «праиндоевропейцы», а ещё точнее «европеоиды» или «русы-европеоиды». В академических кругах всё же чаще их называют просто индоевропейцами, скрывая их сущность, но это приходится принимать. Существует четыре основные гипотезы, локализующие индоевропейскую прародину на юге Волго-Уральского междуречья («курганная» теория), в Малой Азии («Анатолийская» теория), на Ближнем Востоке (теория «неолитического разрыва») в ареале культуры Чатал-Гуюка (VI тыс. до н. э.) и в Сибири. Каждая имеет свои аргументы и недостатки.
Но ДНК-генеалогия по своей методике, кстати, не противоречащей краниологическим исследованиям, выявила миграцию населения в неолите из Южной России и Украины в районы Казахстана, Южной Сибири и далее до Байкала. Однако выявленные на этом пути культуры трудно стыкуются с заключениями археологов, обыкновенно не связывающих временные изменения в них с миграционными процессами. Передача материально-культурных признаков по, их мнению, происходит по «цепной схеме» локально – от предыдущих к последующим культурам. Их лозунг: «горшки – это не люди». Таким образом, понятие миграций практически исчезло из археологии с 70-х годов прошлого века.
Этого же тезиса, но только развёрнутого в пространстве, придерживается и А. Голан. По его мнению, передача признаков культуры (символики) происходила по цепочке диффузно от этноса к этносу, постепенно преодолевая огромные пространства планеты. Это продолжалось на протяжении многих тысяч лет, но всегда имелся первоисточник культуры – этнос первоноситель её. Одновременное возникновение тождественных признаков культуры в разных концах планеты у разных этносов Голан считал невозможным. И действительно, как могут возникнуть в неолите, скажем, в Передней Азии и на Амуре одновременно такие сложные символы, как «священная триада», свастика, «бараньи рога»? Но обо всём по порядку…
В своём исследовании А. Голан рассмотрел весь корпус древней символики палеолита, неолита и бронзового века, насчитывающий около ста смысловых единиц, но представленный, примерно, в двух с половиной тысячах вариантах, проиллюстрированных в его книге. Он надёжно увязал между собой семантику различных сходных символов, применяя метод разгадывания кроссворда, где правильность разгадки одних слов подтверждается правильным чтением других. Толкование символов также проверялось соответствием известным данным мифологии, археологии, древнему письму и др. Взаимная корреляция их легла в основу достоверности расшифрованной семантики древней символики.
Сам учёный подметил, что в науке укоренилось представление, будто она всё знает, очевидное же незнание окутывается флёром фраз, которые должны произвести впечатление знания.
Одни исследователи склонны истолковывать древние рисунки наивно-рационалистически. Например, изображение лошадей у них связано с коневодством, бараньих рогов – с разведением рогатого скота, добавлю, кабана – со свиноводством и т. п.
Другие не идут дальше таких представлений, как «культ предков», «культ плодородия», «астральный культ», «охотничья магия», добавлю, «фаллический культ». Но такими характеристиками не раскрывают конкретного круга представлений. Удивительно, как будто написано о наших дальневосточных учёных, приверженцев анимизма-шаманизма в истории неолита Нижнего Амура.
Некоторые авторы, как пишет Голан, по субъективному впечатлению придают какое-нибудь значение тем или иным знакам без анализа и сопоставления всех имеющихся фактов.
По Голану, при выяснении смысла непонятных знаков нельзя опираться на бытующие в народе суждения о них. Поскольку они возникают в позднее время, основаны на случайных ассоциациях и имеют малую ценность. Так случилось с нанайской сказкой о трёх солнцах, о живой голове, сюжеты которых стали основанием для ошибочной расшифровки академиком Окладниковым некоторых петроглифов Сикачи-Аляна.