Фэнтези

— Ну и что? — удивленно спросила его гостья и, как ни странно, вопрос прозвучал очень искренне.

— У тебя теперь только один путь добиться признания прав. С моей помощью! Не забывай, что ты здесь в моей власти.

— Мечтать может каждый, — с чарующе-ясной улыбкой ответила Айрин.

— Не понял?

Она посмотрела Берольду в глаза. Как тогда, на балу, бесшабашно и весело, словно ее забавляла двусмысленность всей ситуации.

— Ящер, меня невозможно заставить сделать то, чего я не хочу.

— А вдруг я попытаюсь? — с насмешкой спросил Берольд.

— Я тебе что-то сейчас покажу!

Пальцы Айрин, скользнув в вырез платья, достали изящный кинжальчик. Его рукоять Берольд принял сначала за брошку. (Подобные штучки в последнее время как раз вошли в моду.)

— Как, нравится, Ящер?

— Вполне. Дорогая булавочка. Жаль, больно хрупкая, такой и кошку не ранишь.

— Кинжал ядовит!

— Неужели? — небрежно спросил Берольд, встав с кресла.

Эти ужимки вокруг побрякушки совсем не шли Айрин. Игра в неприступность казалась не лучше ее монологов о правде. Цинизм и насмешливый вызов, по мнению Ящера, ей подходили куда больше маски кокетливой дурочки.

— Рад был с тобой побеседовать, но мне пора ехать.

Айрин слегка растерялась, она не ждала, что ей просто укажут на дверь.

— Звероящер, мое предложение в силе, — сказала она, не сводя с него гневно-отчаянный взгляд.

— Очень жаль! — усмехнулся Берольд. — У меня тоже есть репутация и, как ни странно, я ей дорожу. Я — чудовище Лонгрофта, и мне положено требовать некую плату. У нас презирают тех, кто помогает задаром. Столица!

— А я верю людям. Я знаю, что встречу того, кто поверит мне и пожелает помочь. Просто так, из сострадания. Рыцарь на белом коне, защищающий вдов и сирот. Понял, Ящер?

Она рассмеялась отчаянно, зло и задорно, бросая ему вызов. Впрочем, ему ли? Она говорила слова, но сама же не верила в них. У него было чувство, что Айрин глумится сейчас не над ним, а над некой безумной мечтой.

— Если ты мне покажешь такое вселенское чудо, которое станет тебя защищать за «спасибо», получишь подарок. Устроит? — уже у порога с насмешкой спросил Берольд.

— Да? И какой же? — наивно-восторженным тоном воскликнула Айрин.

— Хотя бы… Поместье. Любое, какое захочешь, — сказал он, старательно делая вид, что не понял издевки, заложенной в этом вопросе.

Тогда Айрин вдруг рассмеялась. Пронзительно, зло, истерически.

— Врешь ты все, Ящер. Врешь и не краснеешь…

— Ну что же!

И, взяв со стола лист, Берольд написал: «Я, Берольд, Звероящер Властителя, знаю, что все продается и все покупается. Если найдется глупец, что поверит словам этой женщины, Айрин, сильнее, чем фактам, и станет ее защищать, несмотря на все слухи и сплетни, не требуя платы, то я подарю ей поместье и буду выплачивать два раза в год…»

— А не слишком ли щедро? — с сарказмом спросила его Айрин, глядя на цифру.

— Могу посулить и одну из двух Лун, — усмехнулся Берольд. — Все равно ты ее не получишь. Слегка развлеклись, а теперь мне пора. Прощай, Айрин, Боюсь, что мы больше не свидимся.

Айрин, наверно, ждала, что Берольд подвезет ее, но он велел трогать раньше, чем Айрин успела его попросить, и она вновь осталась одна.

— Это было бы очень смешно, если не было бы так печально, — с досадой подумала Айрин.

Когда больше двух лет назад, поняв, что монотонная жизнь в захудалом поместье у тетки задушит ее, Айрин встретила Кирка, ей вдруг показалось, что счастье совсем рядом. В двадцать пять лет, «сумасшедшая старая дева без средств», как ее называли соседи, столкнулась с мужчиной, который не спрашивал, сколько гектаров земли у нее за душой и каков ее личный доход. Айрин бросила все и поехала следом за ним.

Впрочем, эта безумная выходка вряд ли смутила соседей, которые знали ее. Начиная с пятнадцати лет она им поднесла не один необычный «сюрприз», вызывающий бурю эмоций. Зачем? Айрин не понимала сама. Ей казалось — она ведет себя так, как положено, а получалось…

— Какой-то особенный дар наживать неприятности! — скорбно вздыхая, твердила всем тетушка Айрин, хорошая, но недалекая женщина. — Кто-то, наверное, сглазил несчастную девочку.

Все началось с некой милой бабуси, забредшей в поместье. Она попросила у Айрин кусок хлеба. Та ей, конечно, дала и хлеб с сыром, и несколько груш, и бутылку вина из подвала. (Стащить ее было легко.) А еще подарила свой лучший атласный платок, а потом зазвала в замок. Все потому, что бабуся, назвавшись гадалкой, сказала нелепой дикарке:

— Красавица, ты будешь жить во дворце! Ходить в золоте, ездить в алмазной карете! Не в Гокстеде, а далеко-далеко, в главном городе. Тебя там будут любить и ты будешь счастливой-счастливой! Родишь себе умницу-дочку, которая будет принцессой, а может быть, и королевой, и мальчика-принца.

Айрин сразу поверила. Ей, угловатой девчонке в нелепом потрепанном платье, служившем предметом насмешек ровесниц, безумно хотелось внимания сверстников. Мысль, что она попадет во дворец, где ее встретит принц, утешала.

Бродяжка стащила шкатулку с деньгами и скрылась, а Айрин потом много лет попрекали той кражей.