Феодальная аристократия и кальвинисты во Франции

Лишь одно обстоятельство несколько облегчало затруднительность положения Екатерины Медичи и дало ей возможность собраться с силами, созвать войско. Это был тот раздор, который не раз обнаруживался в среде партии, та рознь, которая существовала между буржуазиею и знатью и главным центром которой была Рошель. Едва только известие о смерти короля дошло до Рошели, как партия монархистов и «умеренных» начала вновь ту агитацию, примеры которые мы видели уже не раз. Эта агитация была чрезвычайно полезна для регентши; в партии монархистов она всегда находила сильную опору для своих предприятий, и настояния этой партии в пользу мира могли теперь оказать ей важную услугу. Гюэ (Huet), уже и прежде заявлявший не раз свои наклонности к миру, теперь, при известии о перемене правления, выступил публично с требованием заключить мир с властью, прекратить военные действия. Он явился в заседание городского совета с прошением в руках от имени горожан и, указывая на то, что со смертью короля, против которого и была собственно начата война, должны сами собою пасть все опасения, объявил, что желание всех — мир. «Мы рождены, — говорил он, — купцами, а не воинами; наше ремесло несовместно с ремеслом солдата. А торговля находится в крайнем упадке, и отсутствие безопасности грозит погубить ее совсем»[1649]. Только одно прекращение «бесполезной борьбы» восстановит благосостояние. То не было мнением одного лица: к заявлению Гюэ пристали многие из жителей Рошели. Их раздражало присутствие в городе знати, они были недовольны тем преобладанием, которое получили дворяне в управлении делами. Их раздражение и недоверие выражались в целом ряде оскорблений, которым все более и более стали подвергаться дворяне, не раз приносившие уже жалобы на дурное обращение с ними горожан, на то, что на их действия горожане смотрят крайне подозрительно[1650]. А пасторы агитировали против знати и своими речами еще более возбуждали подозрительность горожан. Пастор Шеневер, ярый противник знати, постоянно боровшийся против ее преобладания, выступил даже с книгою, написанною против знати. Он рассказывал в ней историю недавней осады Рошели, обвинял знать в дурном исходе борьбы, в заключении мира, не дававшего прав гугенотам, и очернил поведение вождей партии[1651]. Книга произвела сильное впечатление. Аристократы принесли даже жалобу в городской совет на пастора, обесчестившего их, но консистория решительно вступилась за своего собрата[1652].

Волнение, возбужденное благодаря проискам подобного рода, достигло до крайних размеров. Лишь один городской совет со своими приверженцами настаивал на продолжении борьбы, заявил, что он не позволит положить оружия, пока не будет достигнута цель борьбы, что скорее согласится подорвать в конец торговлю Рошели, чем погубит свободу и привилегии города. «Правление переменилось, но двор не изменил своей системы действий, — говорили защитники борьбы, — Екатерина Медичи, управляющая государством под именем своих детей, всегда будет душою всех мер, принимаемых против Рошели, которую она ненавидит»[1653]. Вопреки настояниям монархистов и лиц, враждебных знати, совет определил продолжать войну, разрешил Лану, назначенному пожизненным президентом совета, назначить восемь дворян в члены совета, дал ему полномочия управлять городом в отсутствие мэра. Но он не мог преодолеть волнение и вынужден был удовлетворить партию, враждебно относившуюся к войне. Вооружение флота было прекращено, и уже вооруженным кораблям запрещено было выходить в море[1654].