Феодальная аристократия и кальвинисты во Франции

В силу постановлений нового эдикта, гугенотам предоставлена полная и неограниченная свобода не только совести, но и богослужения. За исключением одного только Парижа и окрестностей его, но не далее двух лье, гугенотам дано было право строить церкви, совершать свободно и беспрепятственно все обряды своей церкви: хоронить, венчать и крестить, петь псалмы, говорить проповеди, созывать синоды и национальные, и провинциальные. Правительство запрещало под страхом сурового наказания вмешиваться в религиозные дела гугенотов, запрещало начинать судебные следствия не только над лицами, перешедшими в кальвинизм, но и над священниками и монахами, перешедшими в «веру так называемую реформатскую», признавало их браки и детей, происшедших от этих браков, законными. Оно объявляло, что гугеноты — полноправные граждане государства, что их дети имеют равное с католиками право поступать во все учебные заведения королевства, а они сами занимать все должности, пользоваться наравне с католиками вспомоществованием от государства. Все это ставило гугенотов в положение равное положению католиков, но правительство вынуждено было пойти еще дальше в даровании им прав и, удовлетворяя их требованиям, сделало из гугенотов и их союзников привилегированное сословие в государстве. Оно постановляло, чтобы впредь все дела, возникающие между гугенотами и членами партии политиков, или, как выражено в эдикте, Catholiquesunis, были изъяты из ведения парламентов, и создало при парламентах особые камеры, chambersmi parties, члены которых избирались поровну из лиц обеих религий и которые одни и могли произносить решения в делах, касающихся лиц религии и их союзников. Этого мало. Правительство признавало партию оппозиции воюющею стороною и дало ей в обеспечение эдикта восемь городов как places de sûreté, а именно: Aigues-Mortes и Beaucaire в Лангедоке, Периге и Mas de Verdun в Гиени, Нойон и Серрес в Дофине, Иссуар в Оверни, Seine la grande tour в Провансе, и сверх того обязалось не ставить своих гарнизонов, не назначать губернаторов во все те города, которые находятся во власти партии, а также и в те города и замки, которые были освобождены от гарнизонов во времена Генриха II. Этим оно признавало партию особым государством и затем, объявляя себя побежденною стороною, заявляло торжественно, что все его действия, все указы и распоряжения, направленные против деятелей партии, как живых, так и умерших, не имеющими силы и значения. Оно объявляло, что все, происшедшее 24 августа 1572 г., совершилось в противность его желанию и к его великому неудовольствию, что все эдикты и меры, принятые против гугенотов, начиная с Генриха II, не должны иметь больше силы и должны быть уничтожены, равно как и все книги, монументы и акты, бесчестящие память деятелей партии оппозиции, что с памяти Колиньи, Ла Моля, Коконна и их сообщников Монгомери, Монбрэна, Брикемо и других должен быть снят упрек в измене, их детям возвращены и звание дворян, и все имения, отнятые у них в силу решений, которые признавались теперь не имеющими силы, что все действия знати обеих религий, совершенные ими в течение последнего времени, все произведенные ими взимания налогов должны быть признаны как бы не существующими, что все процессы, направленные против них, должны быть прекращены, а их борьба с правительством после 24 августа не должна считаться восстанием, а следствием того, что было совершено в этот день в Париже.