Фергус Крейн и огненные алмазы

Хорейс считался остряком и шутником, Мышка окружала всех нежной заботой, а бесстрашный благородный Гвоздь почитал своим долгом опекать слабонервную плаксу Сильви. Ну а Фергус — доброжелательный, беззаботный Фергус — пусть и не вышел ростом, обладал способностью ладить со всеми.

Да, команда, хоть и впрямь разношерстная, не шла, однако, ни в какое сравнение с командой учителей на борту «Бетти-Джин»!

Фергус никогда не ходил ни в какую школу, но отлично знал, как должны выглядеть учителя. Они должны выглядеть как доктор Фассбиндер — носить старые твидовые пиджаки с кожаными заплатками на локтях и длинные полосатые шарфы, сохранившиеся еще со времен их ученья в университете. Они должны поминутно терять свои очки, хотя очки как висели, так и висят на цепочке у них на шее.

Но учителя с парусника «Бетти-Джин» нисколько не походили на доктора Фассбиндера. Взять хотя бы рыжебородого мистера Спайсера с огромными серьгами-кольцами в ушах. Он числился учителем географии, но на его уроках изучались только пещеры, туннели и «спелеология для начинающих».

Или миссис Блад, учительница естествознания, которая больше всего на свете любила порох для пушек и терпеть не могла умываться.

Или, например, учитель гимнастики мистер Вудхед с черной повязкой на глазу и с татуировками, изображавшими русалок, на руках. Фергус был уверен, что русалка в академической шапочке со школьной вывески — скопирована с той, что была вытатуирована на правом предплечье мистера Вудхеда.

А еще на борту обитал обряженный в засаленный фартук мистер Гилрой. Одна нога у него была деревянная — ни дать ни взять ножка от стола с двенадцатью зарубками на одной стороне. Он служил судовым коком, но так как все ученики приносили еду из дома, стряпал только для учителей. Впрочем, судя по запахам, доносившимся из камбуза, ученикам поистине повезло.

Но самым необыкновенным из всех учителей был, бесспорно, капитан Крюк.

Фергус повесил ранец на вешалку в раздевалке, надел гимнастический костюм и еще раз посмотрел на часы. Четырнадцать минут девятого. Он молниеносно пересек переднюю палубу и уже приближался к каюте директора школы, как вдруг из нее высунулась рука с крюком на конце, схватила его за шиворот и…

Глава шестая

Перед Фергусом возникла разгневанная красная физиономия директора школы.

— Крейн! — гаркнул он. — Ты опять опоздал?!

— Я… я… это только во второй раз, сэр, — заикаясь, пролепетал Фергус, болтаясь на крюке, которым подцепил его директор.

— Заткнись, жалкая сухопутная крыса!

Капитан учебного корабля «Бетти-Джин» имел обыкновение называть учеников сухопутными крысами, подонками, шелудивыми псами и разными другими словами, смысла которых Фергус большей частью не понимал, но догадывался, что ничего хорошего они не означают.

— Протащить тебя под килем — слишком легкое наказание, хотя от такого поганого недоростка только и проку, что акул приманивать. Послал бы я тебя на мачту с утра до вечера сигнализацию учить, да, говорят, это дело тебе даже по душе пришлось.

С верхушки мачты донесся визг:

— Капитан Крюк! Капитан Крюк!

— Дьявольская птица! — рявкнул директор, выпустил Фергуса и пошел к двери. — Сколько раз надо тебе повторять, что меня зовут капитан Смоллет, пыльная тряпка ты эдакая!

— Ветер с запада! Ветер с запада! — провизжала попугайчиха.

«Славная старушка Боливия, стараешься отвлечь от меня капитана», — подумал Фергус.

— Надвигается шторм! Надвигается шторм!

— Брехня! — сказал капитан Крюк (как он ни старался, дети за глаза все равно называли его только так). — Эта гадина день ото дня дуреет, да притом еще и разжирела. Давно пора убавить ей корм. Впрочем, где моя подзорная труба?

— В углу, сэр, — услужливо подсказал Фергус. — Лежит у вас на сундуке.

В каюте капитана (которую он велел называть кабинетом директора) были свалены в кучу масляные фонари, обрезки просмоленной парусины, мореходные приборы и ржавые гарпуны. По стенам были развешаны чучела диковинных рыб с далеких океанов и старые выцветшие фотографии женщин в экзотических нарядах. Под портретом каждой дамы капитан своим корявым почерком выпел название порта, где он с нею познакомился. «Норд Харбор» явно нуждалась в бритье, по рту у «Вест Порт» торчал один-единственный зуб, «Сэнди Коув» была в очках; но больше всех Фергусу нравилась «Суитвотер Киз» с огромным цветком за каждым ухом и в длинной юбке из морской травы.

— Ах да… — Капитан рассеянно взял в руки подзорную трубу.

Уловка Боливии удалась на славу. Директор, казалось, начисто забыл, почему в его кабинете стоит Фергус Крейн, и занялся подзорной трубой.

На столе у него за спиной лежала большущая морская карта. Чтобы она не свернулась, углы ее были придавлены тяжелыми серыми камнями с рыжими прожилками. Когда капитан не отдавал приказов учителям и отпускал учеников домой после уроков, он часами сидел у себя в каюте, размышлял над картой, чертил на ней линии своим крюком и бормотал что-то себе под нос.

— Ладно, Крейн, — сказал он наконец, выходя из каюты на бак. — Убирайся!