Ферма кентавров

Понятное дело, почему не говорить. Арсен купил тоненькую книжечку «Дао любви». Голубенькая такая, а на обложке двое — мужик и женщина — этим самым делом занимаются.

— О! Покраснела, покраснела! Светка покраснела!

Я торопливо отвернулась:

— Дурак!

Тут подошли Верка с Аней. Арсен быстро спрятал свою эротическую книжку под куртку. Он почему-то и Верки и Ани стеснялся так же как и тёти Оли, а нас с Машкой постоянно дразнил. Я потихоньку спросила у Машки:

— Я сильно красная?

Она заглянула мне в лицо:

— Да нет, не очень… Щёки только.

— И нос?

— Ага…

Пудренницу я, конечно же, забыла. Мало того, что красноносость не запудришь, так теперь надо очень следить, чтобы не размазать тушь с ресниц. А то придётся у Верки зеркальце одалживать. Машка-то в жизни никогда не красилась…

Тётя Оля сказала, что времени до представления ещё достаточно и можно погулять по Симферополю.

Если честно, мне этот город совсем не нравится. Другое дело Севастополь! Там море, много деревьев и сам город красиво раскинулся на горах. Симферополь плоский и пыльный, улицы узкие, народу полно, водители машин дорогу не уступают, едут прямо на тебя, если быстренько не отскочишь, наверняка задавят. И ещё — возух душный. Пахнет бензином, дымом, из открытых форточек домов несёт пригоревшей едой.

У меня разболелась голова. Это всегда так — у тех, кто живёт в деревне, голова болит от городского воздуха, а у тех, кто в городе — от деревенского, он слишком чистый. Вы не думайте, я не сочиняю. Летом к Вальке, которая учится с нами в одном классе, приезжала двоюродная сестра из Севастополя. И у неё, у этой сестры, голова болела по-страшному. Валька рассказывала, никакие таблетки не помогали, так сестра ходила на Симферопольскую трассу. Там ездит машин побольше, чем в селе и там этой девчонке становилось легче. Но потом, где-то через неделю, голова у неё болеть перестала — привыкла.

Только я, наверное, никогда к городскому воздуху не принюхаюсь. Ни за что не хотела бы жить в Симферополе! Мало того, что дышать противно, так ещё и тесно, народу полно и все толкаются.

Мне сначала даже каскадёрское представление из-за этого не понравилось. Ведь это были АВТОкаскадёры и на стадионе, где они выступали, бензином воняло гораздо сильнее, чем в городе. Но если не замечать запаха, было довольно неплохо. Машины носились по травяному полю наперегонки, разворачивались на полном ходу, их заносило и раскручивало, как в фильме о погонях. Они ездили боком, на двух колёсах, выписывая сложные кривые, похожие на фигуры манежной езды. Пассажиры в это время вылазили из дверец и строили на крышах живые пирамиды. Димка ёрзал на коленях у тёти Оли и повизгивал от восторга в самых переживательных местах.

Второе отделение было мотоциклетным. Мотоциклисты прыгали через легковушки со специального трамплина, сделанного из длинных досок, и перед каждым прыжком в ряд подставляли новый автомобиль, боком, конечно, а не в длину. Самый прыгучий из каскадёров перемахнул через семь машин. В принципе, конечно, ничего, но, я прикинула, лошадь может прыгнуть ничуть не хуже, причём без всякой помощи вроде трамплина. И мы с Боргезом сможем. Но не сейчас, позже, Боргез пока ещё молодой.

После трамплинных прыжков начался новый трюк. В центре поля с самого начала представления стояла огромная гора из двухметровых катушек от телефонного кабеля. Наверное, они были чем-то скреплены, чтобы не рассыпаться. Я думала, что эта катушечная гора стоит просто так, для красоты, катушки были ярко раскрашены вроде препятствий на конкурном поле. Оказалось, что это действительно препятствия.

На зелёный стадион выехал мотоциклист в алом комбинезоне. Сделал круг по полю, остановился возле катушек, как-то по-особенному раскачал на рессорах мотоцикл и… Вспрыгнул на нижнюю катушку! Прыжок — и замер!

Я своим глазам не поверила. Никогда не подумала бы, что мотоцикл можно заставить такое делать!

Ещё один прыжок… Ещё один…

Катушки поднимались на высоту метров десять. Неужели он дойдёт до вершины?

Прыжок!

Я уже забыла про то, как бурчала, что от этих мотоциклов только бензиновая вонь, я смотрела, замерев — катушки кренились в стороны под разными углами, сорваться с них было очень легко, ведь у мотоциклов нет цепких копыт, одни лишь круглые колёса… И думать, рассчитывать движения, механизмы не могут, всё приходится делать самому всаднику…

Алый мотоциклист всё-таки добрался до вершины и, замерев на месте, помахал зрителям рукой.

Стадион взорвался воплями и аплодисментами. Я шипела от злости. Ну разве так можно орать, когда человек должен быть полностью сосредоточен! Неужели никто не понимает, насколько это опасно? Хорошо ещё, что мотоцикл не шарахнется от внезапного шума, как может шарахнуться лошадь!

Теперь ему предстояло спускаться.

Путь вниз всегда труднее, это я знаю точно, Боргез по каменистому осыпающемуся склону спускается осторожнее и медленней, чем поднимается.