Ферма механических тел

Я сплюнула кровь из прокушенной губы и, сипло выталкивая из себя слова, кратко поведала нашу с этим неандертальцем бурную историю. Закончила тем, что увидела в его воспоминаниях. При упоминании детей лицо Ли Мэя так исказилось, словно его разбило вторым инсультом, в голосе появились знакомые замогильные интонации.

— Ева, остановись! Не депортируй пока его в астрал. Приспособим его для экспериментов с автоматоном. Хоть что-то полезное в своей никчемной жизни сделает, черт возьми.

— Ублюдок заднеприводный! — взревел Бенни, но услышан был лишь мной.

В свете ультрафиолетовых ламп мягкие черты лица Евангелин заострились. Полы белого пеньюара слегка разошлись, сияя, как крылья ангела. В мелодичном голосе вдруг прорезалась какая-то новая фанатичная истерия.

— Каждому воздастся по его деяниям!

Мне подумалось, что целью инквизитора было не замучить духа за его преступления, а дать ему возможность искупить свою вину. Но сказать об этом дамочке, возомнившей себя орудием божественного возмездия, мне не хватило духу. Да и не очень-то и хотелось. Все же я та еще мстительная натура.

От размышлений меня отвлек Ли Мэй, с теплой улыбкой помогая мне встать. Я с благодарностью приняла руку и усилием воли заставила себя не дернуться, когда почувствовала на себе черный липкий деготь его эндоплазмы. Но его взгляд все равно остекленел, и он сам поменял руку на металлическую.

А чего я ожидала? Что шпион, антиимпериалист и государственный преступник окажется в душе таким же рыцарем в сияющих доспехах, каким кажется на первый взгляд? Идиотка Анри. Он всего лишь умеет скрывать свою истинную натуру лучше прочих. Интересно, почему она проявилась именно сейчас?

Я покосилась на ящериный профиль и подвисла, разглядев его лицо, пострадавшее в схватке с одержимой мной. Его прямой, длинный нос покраснел и распух. Я аккуратно пощупала свой такой же и истерично заржала. Бал через два дня. Скучно было бы идти красивыми, правда?

Глава 8. Ночь Всех Святых

Я уже полчаса сосредоточенно пялилась в зеркало, пытаясь отыскать там отражение подпольного мехадока Гайки. И не находила.

На меня в ответ пялилась карими глазищами, подчеркнутыми золотыми тенями, незнакомая девчонка. Нет, девушка. Молочно-белая кожа, неприличные веснушки на которой были умело замаскированы, выгодно контрастировала с латунно-рыжими прямыми волосами до пояса. Не моими, разумеется, просто неровно обрезанные кудри мне Полли вытянула до лопаток и подколола шиньон.

Изумрудное платье с золотой сетчатой аппликацией и длинным шлейфом вызывало ассоциации с чешуей мифического дракона. Выше колен спереди, с жестким корсетом, утягивающим талию и поднимающим грудь, глубоким декольте и пышными рукавами до локтя оно больше обнажало, нежели скрывало.

Золотистые сетчатые чулки и перчатки, уходящие под платье, имитировали следование приличиям, но на самом деле оставляли кожу оголенной. Жертва, необходимая для планируемого копания в чужих мозгах.

Графитово-серые туфли на шпильке прибавляли мне сантиметров десять роста и пару пунктов самооценки. Довершала образ серая же полумаска в виде оскаленной драконьей пасти. Уж не знаю, в каком театре всю эту роскошь взял напрокат Ли Мэй, но безумно ему благодарна за шанс прикоснуться к красивой жизни.

Словно в ответ на мои мысли в дверь мягко и тихо постучали. Серебряный кулак для извещения о своем приходе инквизитор больше не использовал. Оказывается, это приятно, когда твои просьбы не игнорируются, как некоторыми хунганами. Я открыла и еле сдержалась, чтобы не присвистнуть по-плебейски, от чего меня тщетно отучала Евангелин.

Низкий хвост жестких смоляных волос и гладко выбритые щеки делали Ли Мэя моложе на пару лет. Графитовый мундир тоже с сетчатым узором и латунная усатая полумаска не оставляла сомнений в том, что передо мной зангаоский бескрылый дракон. Высокие сапоги и тонкие перчатки с латунным отливом как бы невзначай сочетались с таким же цветом моих волос.

— Как-то я не угадал с костюмом, — посетовал он. У меня упало сердце, но он вдруг продолжил с какой-то новой бархатной хрипотцой. — Предполагалось, что ты будешь изображать имперского дракона. А выглядишь, как принцесса, которую он сторожит.

Вот зачем дарить крылья той, кто умеет только ползать? Мне же потом больнее падать будет. И вообще, принцесс с перебитыми носами не бывает. Я покосилась на все еще слегка опухший нос инквизитора и порадовалась, что ожидает нас маскарад, а не обычный бал.

Я никак не могла избавиться от когнитивного диссонанса. Эмпатией я не чувствовала лжи в эмоциях святоши, но и мимолетное ощущение черного, липкого дегтя его души не забывалось. Верить в двуличность инквизитора сердце отказывалось напрочь, но разумом я не могла иначе объяснить это несоответствие внутреннего мира его внешней оболочке.

Из-за его плеча вдруг высунулся свирепый лик Шпильки.

— Чем-то недовольны, магистр?

Мы быстро переглянулись с инквизитором, и я отвернулась к зеркалу, а он вернул лицу привычное безмятежное выражение и поспешил заверить ночную бабочку, что в ее шедевре никаких изъянов нет.