Фермер, который меня довел

Ровный спокойный голос агента подействовал на мужчин, как надо, и они перестали бесстыдно скалиться. Темнокожий ответил:

— Так надо, уо-ох. Не позор, убиранье нападения.

— Мера предосторожности, — перевел рыжий. — Ну так че?

— Ниче! Мы уезжаем, — уверенно заявила я, вызвав негодование пустынников, ведь женщинам «надо быть тихо» и «голос греметь нельзя».

— Не-не-не, — елейно проговорил блондин. — У Ховера должок, уо-ох. Теперь твой должок.

— Какой еще должок?

— Плекать к Инк Чи, — строго сказал темнокожий, и велел другим: — Обшарить.

Мужчины шагнули к нам; Руд встал передо мной, чтобы оградить от «обшаривания», и спокойным ровным голосом объяснил пустынникам, что с ними станется, если они хотя бы пальцем тронут нас без разрешения.

Невозмутимый тон агента и его уверенный вид сыграли свою роль. Пустынники остановились, в который уже раз переглянулись, снова зашуршали на своем, и объявили, что, так и быть, мы можем войти в Золотые пески в нижнем белье. Руд выразительно посмотрел в глаза главного — темнокожего — и тот сдался: мне разрешили пройти в одежде.

А вот Руду пришлось раздеться до трусов. Пока он раздевался, меня «обшаривали», и вот здесь-то пустынники дали себе волю — все ощупали-прощупали, но я стерпела это меньшее зло и, когда с проверкой было закончено, покосилась на агента.

Он остался в одних только трусах, невозмутимый, уверенный в себе, шикарный, словно стоит в лучшем костюме, отличающийся от пустынников как породистый коок от дикого… впрочем, Эттерика Руда сложно сравнить с кооком, он скорее ящер…

Мы сели в монструозный кар вместе с пустынниками и покатили в гости к Инк Чи.

В каре нам завязали глаза, чтобы мы не запомнили путь, и, после получаса езды (я запоминала повороты и съезды, а также изменения рельефа) мы оказались на месте. Нас с Рудом вывели наружу, и, так и не сняв повязки с глаз, повели дальше. Повязка прилегала не так уж плотно, так что я могла чуточку видеть то, что внизу, и подметила, что теперь под нашими ногами не песок, а камень, и — пестрые ковры, затоптанные и пыльные. Навстречу нам попадались местные; некоторые из них проходили мимо молча, другие, посмеиваясь, обменивались непереводимыми словами с нашим «почетным» конвоем. Заведя в теплое помещение, в котором пахло потом и пряностями, нас вынудили остановиться.

Темнокожий заговорил о чем-то своим сочным, густым голосом; в его речи пару раз промелькнула моя фамилия. Откуда-то спереди раздался странный звук — то ли кряхтенье, то ли смех, а то ли и вовсе кашель. После этого странного звука мы услышали голос, опять же, неопределенный — то ли мужской, то ли женский, то ли гневный, то ли издевательский.

Рыжий шепнул мне на ухо перевод:

— Великий Инк Чи не будет с тобой разговаривать, ведь поганый Ховер — твой родич.

— Дед, — машинально исправила я.

— Неважно. Мы уведем тебя к женщинам, пока твой мужчина будет говорить с Инк Чи.

— Но он не мой мужчина!

— Это можно исправить, — отозвался шепотом Руд.

— Тихо! — прошипел злобно блондин и, схватив меня за локоть, куда-то повел.

Шли мы недолго: свернули, спустились по трем ступеням, прошли по коридору с низкими потолками (блондин вынудил меня пригнуться), и оказались в помещении, в котором жужжали женские голоса. Которые, впрочем, смолкли при нашем появлении.

Блондин дал женщинам резкий приказ, если судить по интонации, затем связал мои руки за спиной и предупредил:

— Веди себя тихо, отродье Ховера. И славь Ханзи за то, что ты женщина, иначе мы бы уже подвесили тебя за яйки.

Я ничего не ответила этому пренеприятному человеку и, когда он ушел, осторожно пошевелила руками — крепко стянул… Меня окружала хрустальная торжественная тишина, вокруг витали пряные и травяные запахи — кажется, здесь перебирают смесь для вкуки. Невозможность осмотреться сильно нервировала, как и связанные руки, проснулось чувство опасности, и, впервые за несколько дней, я забыла о Неве.

Неужели это происходит со мной? Неужели это я, тихоня Ками, оказалась в Золотых песках, да еще и при таких обстоятельствах? И самое невероятное — неужели я сама, по доброй воле, захотела сотрудничать с Эттериком Рудом?

Тишина начала давить, и я проговорила, ни на что не надеясь:

— Блага.

Послышались шелест и тихие шаги — кто-то к кому-то подошел, затем едва разборчивый шепот. Я вздохнула, снова пошевелила руками и поняла, что будет крайне бестолково с моей стороны просто так растратить время в Золотых песках. Надо хотя бы узнать, почему мой дед стал вдруг для пустынников «поганым».

— Меня к вам отправила Чиура, — сказала я, уверенная, что меня поймут.

Так и оказалась: гражданки издали слаженное «уо-ох».

— Да, Чиура, — увереннее повторила я. — Она велела мне забрать амулет Прута Ховери. Моего деда.

«Уо-ох» повторился.

— Что бы ни натворил мой дед, я не обязана отвечать за его грехи. Верните мне, пожалуйста, амулет нашего рода, — попросила я, хотя этот амулет мне, по сути, совсем не нужен. Зато это удобная тема для разговора.

Пустынницы зашептались-зашушукались.

— Это ваш долг, — добавила я. — Нельзя идти против Звезд. Поступите со мной дурно — Ханзи накажет.