Фернок 2 (СИ)

Фернок тайно улыбнулся, ведь ему чуть не удалось помириться с самим Максом Пэксвеллом! А обстановка вражды и необходимого лицемерия уже давным-давно приелась…

- Все было достаточно прилично, чтобы я не придиралась…

Эсмонд, лежа на спине, правой рукой почесывая волосатый живот, кое-что припомнил:

- Знаешь, ты как-то пообещала рассказать мне

увлекательнейшую историю знакомства со своим бывшим…

Мэлори боялась, что кто-то вновь поднимет эту неприятную и томительную для нее тему, от которой она убегала вот уже несколько лет:

- Ты предлагаешь мне, изрядно уставшей, в час ночи начать ворошить прошлое?

Фернок ответил:

- Прости за то, что не знаю более подходящего времени для таких интимных тем, чем ночь. Может, проблематика людей, совокупность всех бед – последствие их излишней зажатости?

Мэлори допустила в уме:

“Может”

А Фернок, тем не менее, продолжил настаивать:

- Чтобы книгу прочесть, она должна быть открытой. В противном случае вся печатная продукция перестанет казаться полезной, ибо изначально существует только для того, чтобы передавать содержание…

Девушка поспорила:

- Люди – не книги.

- Назови хотя бы двести отличий. Тогда поверю…

- Я ненавижу Украинца, ты ненавидишь Украинца. Я ненавижу наркопродукцию, а ты ее пытаешься толкать - Фернок долго маячил возле сидящего на стуле Семена Розанова, думая, чью сторону занять – его или Пэксвелла, которому было невыгодно спорить с Фростом ради освобождения какого-то непримечательного барыги, - Что будем делать? Как решать?

Семен не выдержал уже. Голова трещала от бесконечных расспросов… да и не мог хохол больше сидеть у легавых:

- Слушай, лейтенант! – крикнул он, - Я не какой-то там браток из Москвы, как этот урод, которого по грубой ошибке кличут Украинцем! – а позже разошелся еще пуще, - Я, лейтенант – ортодоксальный перец из Одессы, родня которого подохла в развалинах из-за развязанной на отчизне гражданской войны! Отпусти, если хочешь, чтобы тебе помогали в ловле смазливых молокососов, продающих детишкам непроверенную дурь!

Фернок потребовал с него для большей убедительности:

- Продемонстрируй что-нибудь на своем языке, в студию!

- Моя кров, моя честь, все в мені дякуватиме тобі, якщо відпустиш! Мені не вижити в СтоунГейте! Мене там на шматки порвуть, порішать відразу, як я там з'явлюся!

(моя кровь, моя честь, все во мне будет благодарить тебя, если отпустишь! Мне не выжить в СтоунГейте! Меня там на куски порвут, порешат сразу, как я там появлюсь)

К двум часам Эсмонд, так и не заснувший, разговорил Мэлори шутками и ласкательными формами существительных женского рода - она начала делиться сокровенными событиями самого яркого периода ее жизни.

Поначалу грезилось, ничего интересного, но потом эта лихо развернувшаяся история, содержащая кучу чрезвычайно важных деталей, словно коснулась души Эсмонда, который никогда не слышал ничего более трогательного.

История любовного романа Мэлори Хейли…

Глава вторая. “Взаимосвязь”

Девятое марта две тысячи девятнадцатого пахло живописными букетами, обрамленными многослойными фигурными рамками, и с ясным постоянством сияло искусственными звездами, приклеенными к деревянным дверям бального зала. Мэлори была так безумно,

по-детски счастлива!