Фернок 2 (СИ)

- Квартира больного. Скажите, что вы из полиции. Он не потребует от вас удостоверения, так как Картронд промывает память основательно…

- Что спросить?

- Кто продал дозу.

- Но вы говорите о проблемах с запоминанием…

- Не хороните чужие мозги раньше времени. Всегда существует небольшая вероятность, что страдающий от долгосрочного беспамятства проснется и выложит что-нибудь полезное.

Фернок с ужасом вспоминал самое суровое испытание, которое пережил Мракан-сити, впрочем, как и все остальные, кто присутствовал при уличных погромах, на чьих застывших лицах запечатлелся приснопамятный фобос (страх).

Декабрь две тысячи двадцать третьего года.

Неожиданно полицейская машина, перевозившая дротики, наткнулась на что-то, дважды перевернулась в воздухе и неудачно приземлилась на припаркованный у зеленистого двора грузовик. Погибли все, включая Далласа. А спустя минуту тела разбившихся утащили зараженные. Для чего - сам Бог не ответит.

Уничтожая на своем пути все живое, эти ходячие "тела" ежесекундно повторяли заученную фразу:

- Картронд! Картронд! Картронд! Демон Картронд! - их сатанинский вой пугал детей и стариков, уютно спрятавшихся в своих квартирах.

Заинтересованный в том, чтобы сатанинский наркотик не выходил из забвения, Фернок готов был сделать все. А зайти к опробовавшему это создание злого ума ему точно труда не составит.

“Не только люди, не только мы творим зло. Недавно мир начал верить в существование других источников боли”

Стук-стук.

- Здесь есть кто?

Дверь в жилище больного была открыта. Фернок, давно разучившийся чему-либо удивляться, предположил, что причина кроется в недавно приобретенной недееспособности хозяина. На его вопрос “есть кто?” среагировали не сразу, лишь только когда он углубился в квартиру.

В тускленькой комнате с ободранными обоями и исполосованной (видимо, когтями домашнего кота, мелодично мурлыкающего под широкой кроватью) деревянной дверью сидел мужчина преклонного возраста, перебирающий стопку пожелтевших книг, годных на выброс.

Вспомнив недавний диалог с господином Эрнандесом, утверждавшим, что пострадавший – молодой парень, Фернок догадался, что перед ним кто-то другой.

- Чего вам надо? Отвяжитесь уже, наконец, от бедного мальчишки, и идите, занимайтесь своими тупыми никому не нужными делами. Ему и так несладко пришлось… - тихо проворчал дедуля.

Экс-комиссар потрудился объясниться:

- Я не совсем из полиции, хотя яблочко недалеко укатилось… - и поинтересовался насчет наркомана, - Меня интересует фрукт, ширнувшийся Демоном, недавно выписавшийся из больнички. Он вам сыном или внуком приходится?

Мужчина стал на порядок громче:

- Да какая к черту разница! – и явно занервничал, - Его поганая мать оставила мне на старость лет такое сомнительное счастье, а я должен еще узнавать от каждого гнилого продажного копа, что этот паразит, видимо, подхвативший от мамаши глупость, не сдержал любопытства и ввел себе какую-то дрянь, из-за которой, видите ли, чуть ли ни отдал концы!

- Попацифичнее, пожалуйста – потребовал Фернок, чье нежелание выслушивать первосортную брань в адрес близких было хорошего обосновано, - В конце концов, вы говорите о ребенке, которого, судя по всему, взялись тащить на себе, а не о каком-то незнакомце, на которого не может быть не пофиг!

- Не указывай мне, легавый! – рявкнул старик, - Свой выбор я уже давно сделал, и изо всех сил стараюсь о нем не жалеть…. – а потом…

“Я этого боялся, боюсь и всегда буду бояться. Такие моменты напоминают мне обо мне. О том, что было со мной, о том, чем был я”

- Погоди, тип! – пожилой, кажись, рассекретил личность незнакомца, узнав его по лицу, - Я тебя где-то видел.

“О, черт”

- Да нет… - пытался уворачиваться Фернок, - Очень вряд ли. Вы ошиблись, спутали с кем-то – но от ловких глазенок дедка невозможно было спрятаться.

- Точно! – он покрутил указательным пальцем возле помрачневшей “дыни” собеседника, - Это ты, стервец…

- Что?

Шестое июля две тысячи одиннадцатого.