Феромон (СИ)

- Да, как раз те самые, от повышенного давления, о которых идёт речь, - смотрит на него поверх очков судья. - Не вижу препятствий, чтобы не дать ход этому слушанию, поэтому дело «Народ против компании «Визерикус» возбуждаю.

Молоточек судьи ударяет негромко, но я всё равно вздрагиваю и в ужасе прикрываю на пару секунд глаза. Ощущение неминуемой катастрофы. Ощущение, что с гор только что сорвалась снежная лавина. Ещё только пошли трещины по поверхности, ещё только наметился её масштаб, но то, что она накроет отца и его компанию всей своей мощью, уже нет сомнений.

Ривер опускает голову так, что это похоже на сочувствие. Хант тоже наклоняет, но упрямо, стойко, не сломлено.

- Теперь я думаю эта запись имеет иную силу, Ваша честь? - после небольшой паузы вскидывает он подбородок.

- Я обещаю не использовать данные, полученные лично от Лиона Визе и озвученные на этой записи, - мягкий почти вкрадчивый голос Ривера действует на судью гипнотизирующе.

Как я и ожидала, Том невозмутим как Будда. Хуже. Как статуя Будды. Холоден, сдержан, бесстрастен. И то, что работает над многомиллионным иском бесплатно, думаю, тоже импонирует судье. Если Ривер выиграет, судья оставит след в истории, сделает себе имя. Только здесь, в зале, видя всё своими глазами, слыша все эти интонации, я начинаю понимать, насколько всё это было неизбежно.

- Ну, вот видите, мистер Хант, и это легко решается, - гаденько лыбится судья. - Принимается, советник. Будьте добры, оба предоставьте суду документы, - он забирает папку Ривера и вопросительно разглядывает замершего Ханта.

- Да, Ваша честь, - даже не смотрит тот в мою сторону, возвращаясь к столу. Берёт со стола насильно всунутые мной бумаги, протягивает приставу.

- Значит, встретимся на следующей неделе, господа, - снова стукает молоточком судья и небрежно отмахивается от обоих, отваливаясь к спинке стула.

Ривер выходит первым. Склоняется ко мне, сидящей в зале у самого прохода.

- Обещаю, тебе понравится, - звучит его мягкий шёпот в самое ухо, вызывая у меня чувство крайней отчаянной безысходности. - Соглашайся - и всё это прекратится.

Он уходит до того, как его догоняет Хант.

- Мне жаль, - он стискивает зубы, останавливаясь напротив меня. Шумно расстроено выдыхает. - Я сам сообщу твоему отцу.

- Эйвер, - бегу я за ним по проходу, когда жёстко, решительно, уверенно он направляется к выходу. Не знаю почему, но чувствую себя виноватой. Может потому, что в моём присутствии его поражение кажется весомее. Может, оттого, что где-то в глубине души я точно знала, что делу дадут ход. - Эйвер, мне тоже жаль.

Я всё же опережаю его, заставляю остановиться, посмотреть на меня.

- Жаль, что ты в меня не веришь?

- Жаль, что это не сработало. - Где, чёрт побери, стальная арматура моего презрения? Где чугунное ограждение из злости и обиды? В его взгляде столько боли, что меня гнёт, как жалкую проволочку.

- Ты знала, да? Про запись?

- К сожалению, нет. - И это чистая правда. О том, что у отца был включён диктофон и весь разговор с Ривером в нашем саду он записал, я догадалась только что. - А если бы знала, то непременно сказала тебе, что Том догадался. Понял, что отец пригласил его не просто так. Теперь и я понимаю, почему он всё время молчал и почему так странно вёл себя отец. Это был хорошая задумка, Эйв, но зря ты мне не сказал.

- Ты была там. С ними. И ты бы дёргалась, если бы знала, - он пытается меня обойти, но я ему не позволяю. - А Ривер не приехал бы, если бы тебя там не было. Но это всё уже неважно. Поехали, у нас много работы.

- Эйвер! - я всё же заставляю его оглянуться. - Я верю в тебя.

- Иначе бы ты на меня не работала? - усмехается он.

- Я верю в тебя независимо ни от чего.

- Поехали, - протягивает он руку.

Наши пальцы переплетаются. И он сжимает их чуть сильнее, чем надо, пока мы идём. И держит чуть дольше, чем требуется, чтобы показать свою поддержку, пока ждём машину. Легонько толкает меня плечом:

- Спасибо!

- Ты был прав, - мотаю я головой, не принимая его благодарность. - Это всё из-за меня.

- Что значит из-за тебя? - разворачивается он лицом, расцепляя руки.

- Только сейчас, в зале суда, я поняла, какую кашу заварила, - закрываю глаза, а потом прикрываю их рукой, потому что не могу справиться со слезами. - Отец, и ты... всего этого не случилось бы...

- Что ты сделала? - поднимает он моё лицо за подбородок, заставляя посмотреть на себя.

- Я отказалась. Просто так. Просто потому, что не хочу, - из-под ресниц вытекают слёзы. Эйвер стирает их пальцами, и от этого становится ещё хуже. - Отказала ему. В машине. Знала, что всё это было спланировано. Что водолазы наверняка уже ждали на дне. Он бы не позволил нам умереть. И знаю, что он не остановится. Но я не хочу, не могу. Мне страшно, Эйв.

- Ничего не бойся, - он прижимает меня к себе. И меньше всего это похоже на объятия. Разве что на скупые, мужские, дружеские. - Мы выиграем этот суд. И я не дам тебя в обиду. Я вообще тебя никому не отдам. Потому что ты моя... - намеренно делает он долгую паузу. - Моя личная помощница.

Я улыбаюсь вместе с ним, когда он меня отпускает.