Фестиваль

– Ладно, Эдуард, свободен.

Карлик почувствовал, что инициатива безмозглой птицей перепорхнула из его маленьких ручек в широкие ладони Канделяброва.

– Я передумал – я могу остаться. Согласен на паленый МППРтовский водкарь!

– Нет, – протянул продюсер, – я тебе благородно предложил – ты легкомысленно отказался. Теперь все.

Валера угадал – появившийся с хитрой рожей помощник вождя Валентин Николаевич Финаков передал ему в устной форме официальное приглашение шефа проследовать с ним на дачу для релаксации.

– Ну, разумеется, это касается и Сергея Сергеевича. Он еще не уехал?

– Собирается. Поговорите с ним. Если он согласится – я составлю вам всем компанию.

Писатель возражать не стал – не так часто партийные руководители приглашали его на загородные посиделки.

Оба «Мерседеса» разом включили сирены спецсигналов, и захватывающее автомобильное путешествие началось.

Ехали очень быстро. У пассажиров модных авто не было никакой возможности полюбоваться развернувшимися кругом красотами. На горизонте со стороны Рублевского шоссе в направлении города ползло грозовое облако, другая половина неба была залита ослепительным солнечным светом.

Сидевший на переднем сиденье Махрюткин важно дымил приплюснутой с одного конца «Беломориной», по старой привычке внимательно вглядываясь в придорожные кустарники.

Одно время он служил в личной охране Леонида Ильича Брежнева и постоянно сопровождал того – большого любителя автомобильных гонок – до главной загородной резиденции Генерального секретаря – охотничьего хозяйства Завидово.

– Когда-то также быстро мы с Ильичом гоняли. Только для него дорогу заранее чистили. Чтобы ни одного придурка на трассе не было. Вот, бывало, примет Леник грамм триста коньяка и сам садится за руль правительственного «ЗИЛа». Он хоть и бронированный, а нам головная боль… На спидометре двести – двести двадцать километров в час. Мы его с двух сторон страховали, чтоб в канаву не съехал…. – ностальгически поведал Владимир Михайлович. – А у головной машины приказ: в случае чего – идти на таран…

– Ну, и как? Случались происшествия на дороге?

– Да нет. Гаишники тогда работали четко. Одного мента, правда, мои коллеги как-то подстрелили – в кустах со скоростемером сидел, но это было не в мою смену.

– А как вообще генсек к вам относился?

Михалыч повернулся к сидящим сзади и очень серьезно, даже с каким-то вызовом сказал:

– Да он ко всем хорошо относился. Душа был человек. В Завидове после охоты всегда заходил к нам в домик охраны, делился трофеями. Иногда вместе по рюмке выпивали.

– Владимир Михайлович, а ты в шалаше Геринга был?

Махрюткин удивленно посмотрел на сказавшего это Сергея Сергеевича и поинтересовался:

– А ты, уважаемый писатель, откуда о нем знаешь?

– Так мы с папой много раз отдыхали в закрытой гостинице Министерства обороны по соседству с брежневской резиденцией. И шалаш Геринга я видел и много раз беседовал с человеком, который руководил перевозкой этого уникального сооружения прямо из Альп. А ребят из вашего подразделения, сидящих за каждым кустом, нам обычно демонстрировал егерь, всегда сопровождавший нас на рыбной ловле.

– Непростой ты парень, Серега.

Уныло молчавший Канделябров подал голос:

– Нам еще долго пилить?

– Минут пятнадцать-двадцать, – отозвался Финаков и попросил у Флюсова американскую сигарету.

– Валентин, откуда у тебя эти замашки? Курил бы лучше мой пролетарский «Беломор».

– Сам кури.

Коттеджный поселок, в котором проживали высокопоставленные партийные деятели Государственной думы, встретил подъехавшие автомобили тишиной и умиротворением. Охрана возле ворот, проверив документы у водителей, подобострастно распахнула металлические двери, пропуская железных коней внутрь резервации.

– Ну, вот и приехали.

Пока хозяин раздавал многочисленные распоряжения, девицы разбрелись по дому – кто пописать, кто еще куда, а Флюсов с Канделябровым пошли прогуляться и повнимательнее осмотреть территорию.

Дойдя до границы участка, резко очерченной проволочными заграждениями, они обнаружили, что дальше ничего нет: обрыв и в метрах ста пятидесяти река. За нею виднелись широкие поля, и все это замыкалось на горизонте живописным ландшафтом с сельскохозяйственными постройками.

– Красиво здесь у Карловича! – взволнованно изрек Канделябров.

Сергей поддел ногой валяющийся полусдутый резиновый мяч и, посмотрев на часы, предложил:

– Пойдем назад. Раньше начнем – раньше закончим.

Возле самого дома толпились вишни и яблони, аллея к нему была высажена молоденькими елями, в самом конце которой величаво возвышался столетний дуб, прикрывая развесистой кроной полусгнившую скамейку.

Перед домом, греясь на солнце, располагался большой цветник; вождь мануал-партократов частенько останавливался возле него и подолгу глазел на произраставшие там растения.

Паркетные полы гостиной государственной дачи блестели недавно обновленным лаком, как бы приглашая новоприбывших пройти дальше внутрь.

Навстречу компаньонам из боковой комнаты первого этажа выскочил Махрюткин и игриво прикрикнул: