Фестиваль

– Где вы шляетесь, господа? Шеф интересуется вашими пожеланиями по поводу того, где накрывать стол: в доме или на улице.

– Где хотите, только бы побыстрее, – буркнул Валерий.

– Не понял… – Лицо Махрюткина вытянулось. – А куда вам торопиться? Завтра к утру в любом случае будете на своем корабле. А все остальное, согласитесь, не так уж и существенно.

– Мы так не договаривались, – с тревогой в голосе произнес Сергей.

Махрюткин медленно подошел к нему, аккуратно поправил его цветастый заграничный галстук и тихо сказал:

– Договаривались, не договаривались – что вы как дети? Вы что – Карловича не знаете? Даже если бы он не то что выполнял, а просто помнил все свои обещания – давно бы сошел с ума.

– Так к этому дело вроде и идет, – сокрушенно ввернул Канделябров и разом осекся.

– Что-о?

– Ну ладно, ладно… Накрывайте, где хотите.

– Вот это другое дело. А вам я советую, чтобы не скучать, пойти пообщаться со стриптизершами.

Карлович тем временем уже беседовал в своем кабинете с самой симпатичной из прибывших девиц:

– Присаживайся, не стесняйся. – Он плеснул в два стоящих на столе хрустальных фужера французского коньяка и сам уселся в удобное кожаное кресло – порассуждать. Прищурившись, начал чревовещать: – Больше всего из животных я люблю дворняжек. Дворняжка – она ж всегда грязная и голодная. Шляется себе по улицам, никому не мешает. Так вот, я готов ее покормить и приласкать и даже дать с собой немного деньжат. Но вот если дворняжка после того, как поела, начинает выдавать себя за королевского пуделя с безупречным воспитанием, прошлым и репутацией – в этом случае я всегда указываю, где ее законное место. Я просто говорю: «А ну пошла вон, дворняга!»

Девушка жадно ловила фразы экстравагантного собеседника, параллельно соображая, чем грозит ей с подругами сегодняшний визит.

Приятное подвижное лицо, кучерявый затылок и демократичный тон в принципе ничего опасного не предвещали.

– Казимир Карлович, а скажите…

– Зови меня просто Казя.

Девица поперхнулась.

– Хорошо… Казя, я хотела узнать – мы здесь надолго?

Карлович вскочил с кресла и подбежал к окну.

– А вот как только солнце позолотит верхушки деревьев, в лужах заблестят капельки антрацита, а все трудолюбивое героическое население нашей страны усядется перед телевизорами для массового просмотра программы «Время» – вот тогда мы скорее всего отправимся в нелегкий обратный путь. А может, и нет.

– Но нас же ждут на работе.

– Подождут. Хочешь, я лично позвоню твоему руководству?

– Да нет уж. Спасибо.

Веселье было в самом разгаре, когда появившийся помощник Финаков сообщил шефу на ухо, что звонят из Администрации Президента.

Карлович недовольно хмыкнул, извинившись, вышел из-за стола и проследовал к телефонному аппарату; среди гостей повисла продолжительная пауза.

– Хоть бы его куда-нибудь сейчас вызвали, – сказал Сергею вполголоса Канделябров и неестественно засмеялся.

– Честно говоря, я настолько устал, что мне уже куда-то ехать не в кайф. И делать ничего не хочу, и думать, – отозвался Флюсов.

– А как же завтрашняя съемка?

– Завтра и будем кумекать, чего снимать и как. И вообще – нашел дурака. Я за тебя свою работу делать отказываюсь. – Писатель улыбнулся.

Валера поерзал на стуле и нравоучительно буркнул:

– Не расслабляйтесь, молодой человек. А то, как любит говорить наш МППРовский друг: «Я буду вынужден пересмотреть условия коммерческого договора».

– Валерий Пименович, вы меня пугаете…

– А что делать?

Вернувшись, Казимир Карлович с сожалением сообщил, что должен срочно по делам убыть в город-герой Москву, предложив собравшимся продолжать веселье без него:

– Я быстро: туда и обратно. А вы отдыхайте, мои помощники получили все надлежащие указания.

– А можно с вами? – Канделябров поднялся с места во весь свой гигантский рост. – А то у меня мама будет волноваться.

– Михалыч, – стало заметно, что Златопольский несколько обижен черной неблагодарностью на свое гостеприимство, – позвони маме господина Канделяброва и сообщи, что он сегодня не приедет домой в силу того, что пьянствует с девками из ночного клуба «Доллс», а сразу после этого поедет проверяться к врачу-венерологу.

– Будет сделано, шеф!

– Еще скажи, что все мы его всячески отговаривали, а он – ни в какую. Хочу, говорит, насладиться продажными телками – и все тут.

За столом, как по команде, засмеялись все, кроме Канделяброва.

– Зачем вы так, Казимир Карлович?

– Ты что, Валера, – шуток не понимаешь? А ты, Михалыч, все-таки позвони…

Через некоторое время лица отдыхающих раскраснелись, у многих к естественному в такой ситуации стремлению «прожигать жизнь» появилось неотвратимое желание схлестнуться друг с другом в идеологическом споре.

Оказалось, что одна из доллсовских фемин по совместительству является выпускницей экономического факультета Московского государственного университета имени Ломоносова. Изрядно назюзюкавшись, она эротично взгромоздилась на своего любимого конька и понесла: