Фестиваль

– Я лучше вас знаю, что там по сценарию. А вы вместо того, чтобы торчать здесь без дела – идите и обеспечьте стопроцентную явку актеров.

Тут не выдержал Карлович и решительно встрял в перепалку:

– Позовите мою охрану! Или лучше передайте – пусть сейчас же приведут сюда этого недомерка.

Через два с половиной часа работа была закончена. Златопольский, прихватив клубных телок, убыл к себе на дачу; двойники, расположившись тесным кругом в одной из кают, дружно распивали презентованную им партией МППР водку, а вездесущая журналистка терзала вопросами уставшего, но довольного собой карлика:

– Скажите, как прошел для вас первый съемочный день?

– За исключением угроз со стороны окружения Казимир Карловича, все прошло хорошо. Я удовлетворен. На площадке я познакомился со многими замечательными актерами и даже взял домашние телефоны у девушек из клуба. Вот когда я немного подрасту…

– Не могли бы вы сказать два слова о размерах вашего гонорара?

– Канделябров мне запретил говорить на эту тему. Хотя, зная Валеру, я боюсь, что могу не получить ничего, кроме тумаков.

Журналистка сочувственно, с понимающим видом кивнула и задала последний вопрос:

– Вы много снимаетесь, вы богатый человек?

– Нет, – грустно ответил карлик, – но на бутылку старого доброго коньяка «Арарат», такси и букетик фиалок для вас у меня хватит. Я хочу показать вам одну вещицу. Мы с ней… с ним – это между нами – почти одного роста.

– Да?! – Журналистка вспомнила, что ничего не пила уже трое суток, что бывало крайне редко, и радостно кивнула в ответ: – Я согласна!

Канделябров подошел к Сергею Сергеевичу и, немного смущаясь, спросил:

– Ну, как тебе?

– Вяло, Валера. Нет должного ритма. Если так пойдет дальше – мы увязнем.

– Дело в том, что двойники – не профессионалы. Кстати, Златопольский – тоже. Он, конечно, яркая личность, но несет такую отсебятину, что становится несмешно.

– А смех, Валера, вообще отличается необыкновенным разнообразием форм. Порой он колеблется от добродушного юмора, улыбки сострадания до разрушительного сарказма, до раскаленной гневом сатиры. Хорошо бы все эти составляющие попытаться органично совместить.

Слова писателя задели Канделяброва за живое:

– А не слишком ли ты усложняешь? Сегодняшнему зрителю необходим примитивный здоровый смех. Только нахохотавшись вволю, в том числе и над самими собой, люди смогут наконец-то трезво оценить ситуацию, в которой оказались.

Флюсов усмехнулся и, почувствовав усталость и раздражение телеведущего, решил его еще немного потретировать:

– Понимаешь, Валерий Пименович, перемены, происшедшие за последние несколько лет в эстетическом сознании народа, есть следствие общественных деформаций. И отдавать им должное, другими словами, торопиться за модой или осмысливать «революционную эпоху» с этих позиций нам не к лицу. Наша стилевая доминанта – обычное общение со зрителем, калейдоскопичность моральных и социальных нелепостей без нудных нотаций.

Канделябров хотел было ответить в таком же выспренном стиле, но у него ничего не получилось. «Надо будет сегодня на ночь почитать что-нибудь из художественной литературы», – подумал он и с тоской обратил свой взор в сторону противоположного берега Москвы-реки, где вдоль бетонных ограждений шныряли многочисленные группки разряженных горожан, слышались громкие возгласы и чье-то пение.

– Противно-то как.

Небо с самого утра не внушало Валерию Пименовичу доверия. «Все-таки сегодня не мой день», – подумал он.

– Может, пойдем по стакану? – предложил он Флюсову.

От предчувствия скорой расслабухи у того защемило сердце.

– Ты имеешь в виду вот это? – сказал Сергей и щелкнул себя пальцем правой руки по правой стороне шеи. – Или это? – продолжил он и щелкнул пальцем левой по левой стороне. – А может, тебе на ум пришла очередная фантазия и за твоим скромным предложением скрывается что-то более гнусное? Например, это? – Писатель неумело, по-дилетантски попытался изобразить несколько чечеточных ударов.

– Так ты идешь или мне придется пить одному?

– Скажу тебе по секрету – я «завязал». Врач запретил – сексопатолог.

Придется выпивать с двойниками, – расстроился Канделябров. – Я тебе это запомню.

Гигантскими шагами он двинулся в сторону лестницы, ведущей на вторую палубу, и вдруг увидел карлика с журналисткой.

– Эдуард Эдуардович, – крикнул он ему, – можно тебя на минуту?

Карлик извинился перед дамой и с недовольным видом подошел:

– Слушаю вас, маэстро.

– У меня есть к тебе одно интересное предложение.

Умный карлик насторожился.

– По поводу?

– Хочу с тобой обсудить следующую съемку. За стаканчиком старого доброго «Бургундского».

– Вы имеете в виду халявную водку «Златопольский»? Так это меня не устраивает. Во-первых – на меня сегодня все громко орали, во-вторых – я спешу, и в-третьих – я с дамой.

– Эдуард, не забывайся. Я все-таки главный продюсер и режиссер-постановщик нашего фильма.

Рядом на набережной взвизгнули тормоза сразу нескольких автомобилей – Карлович зачем-то вернулся.

«Наверняка за мной с Флюсовым, – догадался Валерий Пименович. – А может, забыл чего. В любом случае его повторное появление меня развлечет…»