Фестиваль

Пьяненькая, загрустившая было поэтесса Маша, мгновенно встрепенувшись, ожила – больше всего в жизни она любила различные исключения:

– Димуля, хотелось бы поподробней. Да-да, о них, родных, об исключениях.

– Об исключениях из партии? – попытался сморозить чекист.

– Не придуривайтесь, вы прекрасно меня поняли.

– Так точно. – Савотин приосанился. – Было у нас одно ЧП. Экипаж состоял из двенадцати офицеров, не младше капитана… А вы знаете, у всех этих ребят есть уже годами проверенные пути и методы выполнения особо важных государственных задач. Обычно в столь длительных полетах за штурвал сажают проверенного летчика, дают ему весь набор приказов, географических карт и пакет документов на случай непредвиденных обстоятельств.

– Как интересно! – взволнованно сказала поэтесса.

– Вот он один и летит.

– Как один? А что же делают остальные?

– Вы не поверите: остальные во все время полета пьют авиационный спирт и играют в карты. В смысле – игральные.

Рассказ крайне заинтересовал журналиста Жигульского, он давно лелеял мечту написать большой материал о рокерах, занимавшихся в прошлой своей жизни какими-нибудь героическими делами.

Но обстоятельства были таковы – один член экипажа был убежденный трезвенник и противник любых азартных игр. Обычно во время полетов он сидел где-нибудь в сторонке и слушал по приемнику радиста какую-нибудь зарубежную музыку. Не захотел он заниматься неподобающими высокому званию пилота вооруженных сил делишками и на этот раз. Получив приглашение – от уже почти в стельку пьяного командира разделить с остальными членами экипажа их занятия, он сказал в ответ что-то вспыльчивое и грубое.

– Как интересно, – в очередной раз икнув, промолвила Маша.

Офицеры с удивлением переглянулись – решение было принято молниеносно.

– Что же они с ним сделали? – со страхом в голосе спросил Жигульский и ухватил по ошибке чужой стаканчик, наполненный пивом.

За пиво платили сами девушки, и по идее уже одно это могло привести к конфликту, но уж больно интересным оказался рассказ.

Гордо оглядев слушающих, Савотин попросил разрешения закурить и закурил:

– Трезвенника они выбросили в бомболюк.

За столом воцарилось неловкое молчание.

– И что? – уже почти собравшись расплакаться, спросила Лена. – Он разбился? Этот героический офицер…

– Разбиться он не мог, поскольку перед вылетом весь экипаж надевает парашюты.

– Да-да… Надо же, никогда ничего подобного не слышала, – задумчиво произнесла секретарша Света.

– В методологию полета входит тот факт, что на его завершающей стадии все офицеры трезвеют – сказывается военная выучка, – и когда самолет совершает посадку на военной базе, чувствуют себя вполне сносно, согласно уставу. Здесь же приблизительно за час-полтора до приземления, окончательно протрезвев, командир, посчитав народ по головам, с удивлением обнаружил отсутствие одного летчика. С трудом, путаясь в деталях, экипаж наконец постепенно вспомнил, что своего сослуживца, как последний мешок с дерьмом, они выбросили в бомболюк. Ребята решили ни в чем не сознаваться. Командир, как всегда, доложил руководителю полетов об успешном выполнении задания и пошел домой.

– Ой, девочки… Я чувствую, сейчас будет самое интересное… – отобрав у Жигульского свое пиво, сказала Лена.

– К вечеру невернувшегося вояку начала искать его жена. Командир бомбардировщика вместе с остальными хором заявили, что понятия не имеют, где он есть, посоветовав бедняге искать своего мужа либо в ближайшей пивной, либо у какой-нибудь молодящейся зазнобы.

– Вот сволочи, разве так можно? – грустно произнесла Лена и заплакала.

– Непьющий приехал через две недели на перекладных, с трудом волоча за собой по пыльным, неряшливым улочкам военного городка огромный замызганный баул со своим спасительным парашютом.

– Здорово! Молодец! Герой! – наперегонки заголосили все.

Здесь настало время загрустить Савотину:

– Он-то герой, а всех ребят из экипажа уволили из армии, лишив наград, и даже без пенсии.

– Ну и хрен с ними, – грубо перебил его рок-журналист. – А он – молодчина. Недаром всегда в полетах музыку слушал.

Рассказ произвел неизгладимое впечатление на женский пол. Почувствовав это, Савотин резко перешел к делу:

– Девчонки, у меня в запасе еще три тысячи таких необычных, веселых и занимательных историй. Я предлагаю набрать побольше шампанского…

– С пивом, – нервно вставил рок-журналист.

– …и куда-нибудь отправиться.

Любая девушка в юном возрасте мечтает о героических спутниках, здесь же удивительным образом характеристики героя, правда с некоторыми искажениями, были перенесены на опытного охмурителя – чекиста Савотина.

– А как же мы поедем? – усмехнулась Лена. – Нас трое, а кавалеров… Одного недостает. Может, поищем где-нибудь Сергея Сергеевича?

– Да ну его в зад. Я хотел сказать, – в болото, – возмутился Жигульский. – У него и так дел по горло. Пусть лучше фестивали проводит.

– Миша, так же нельзя с товарищами, – вступилась за шефа Светлана.