Фестиваль

– А какой он мне товарищ, а? Я его вообще знать не знаю. Они тут придуриваются, бабки зарабатывают, а я им должен бесплатно в этом содействовать. К тому же вон идет мой приятель Алик Кабан. Лучше его возьмем. Он, кстати, тоже живет на Преображенке.

– Почему – тоже? – ахнула Лена.

«Дура какая», – подумал Жигульский и грубо пояснил:

– Потому что там живу я, а Дима, скорее всего, и имел мой «чум» в виду, когда говорил о небольшом сейшене.

Поразительно, но именно появление центрового олдового утюга – Алика Кабана, какими-то загадочными флюидами подействовав на приятеля, заставило его опять, излагая свои глубокие умозаключения, перейти на сленг.

– Михаил, вы пьяны, – сказала мстительная Лена.

– С чего вы взяли?

– Вы стали употреблять в своем лексиконе непонятные нам слова.

– Это ты не понимаешь! – Жигульский вскочил с места. – А вот Кабан, к примеру, понимает.

Подошедший Алик вежливо поприветствовал пьющую компанию перманентной словесной белибердой:

– Бонджорно, френдки и френдины! У меня в лайфе – эген холидей!

– Послушайте, Дмитрий, если вы не воздействуете на своих спутников – никакого праздника не будет.

– А что я должен делать? Я сам ничего не понимаю.

– Да мне по фигу! – возмутилась Маша. – Я все-таки поэтесса, а посему должна бороться за чистоту русского языка.

Михаил Викторович, хитро прищурившись, попросил:

– Не могла бы ты, глубокоуважаемая, показать мне свой язык?

– Это еще зачем?

– Ну покажи. Что, тебе жалко?

– На!

– С чего ты, голубушка, взяла, что ты – русская?

Поэтесса, немного подумав, перешла в наступление:

– Жигульский, ты всегда был хамом!

Как ни странно, но примерил всех Алик Кабан, внезапно перешедший на нормальную лексику.

Дмитрий Григорьевич с огромным пакетом звенящего пойла взял всю ответственность за проведение мероприятия на себя, а посему возглавил колонну от столика к собственному аппарату «Москвич» без тени сомнения.

Девушки расположились на заднем сиденье, Алик Бырдин, он же Кабан, – впереди, а Жигульский в качестве наказания за легкомысленные высказывания по многочисленным требованиям трудящихся был отправлен к станции метро «Маяковская». Предварительно у него отобрали ключи от его же квартиры.

Когда Михаил растворился в темноте, отойдя от машины на некоторое расстояние, «добрый» Алик Бырдин прояснил ситуацию:

– В принципе, он нам теперь на фиг не нужен. Как открывать замки, я отлично знаю.

Дмитрий Григорьевич Савотин был неисправимым понтярщиком – рядом с задним стеклом его автомобиля всегда лежала широкополая темная шляпа, темные очки и гаишный жезл. После того как все уселись и Дима повернул ключ зажигания, он попросил девиц передать ему вышеперечисленные предметы.

Шляпу он надел на свою коротко подстриженную голову, очки водрузил на длинный, с горбинкой, сухощавый нос, а полосатую палку зачем-то положил рядом с ручкой переключения скоростей.

Как приятно было с этими аксессуарами лихо, через две сплошных полосы на скорости развернуться в сторону Центра и помчаться на Преображенку, всеми своими внутренностями, включая печень и селезенку, ощущая на заднем сиденье эротические биения сердец молодых особ. Изредка боковым зрением он посматривал на тупо молчавшего Алика, одновременно соображая, какую бы историю предложить юным дамам на этот раз.

– Что приуныли, милые?

– Вы же не развлекаете, дражайший.

– А я уже подготовился и вспомнил еще одну достаточно смешную историю, но она произошла уже лично со мной. Как я был по делам службы в Ираке… Причем был как раз в то время, когда американский империализм начал уже вовсю протягивать к этому молодому африканскому государству свои мерзкие щупальца…

– Почему африканскому-то? – удивилась Светлана.

– А это я вас так проверяю, – вяло отреагировал Савотин. – Образованные вы или не очень.

– Ну и как, проверили?

– Не зная, как выкрутиться, чекист похвалил:

– Проверил и крайне доволен полученным результатом.

– Так все-таки, где же у нас находится государство Ирак? – начала настаивать Света.

Здесь уже Савотин испугался по-настоящему – откуда ему было знать всякую ерунду – страны и континенты…

– Так вот, значит, идем мы с приятелем по Багдаду, а навстречу нам что-то летит. Мой товарищ спокойно так интересуется: «Смотри, Дима, что это могло быть? Может, самолет?» А я ему тоже спокойно так объясняю, я же человек военный – должен понимать в летательных аппаратах: «Нет, сынок, это не самолет. Это американская ракета «Першинг». Прыгай куда-нибудь скорее в укрытие – сейчас рванет…»

– Ну и что – рвануло?

– Да еще как!

– А последствия для вас были?

– Моего товарища, всего израненного, увезли в госпиталь, а у меня… так, ерунда… получил всего сотрясение мозга.

– Какое по счету?

– А это имеет значение?

– Конечно, имеет. Если до десяти сотрясений – это еще ничего.

– А если больше? – сурово спросил Дмитрий.

– В таком случае лучше остановить автомобиль, так как я дальше не поеду.

– Ну не шутите так, Светочка. Мы уже почти у цели.

За нового знакомого заступился Алик Бырдин: