Фестиваль

– Считать у людей количество сотрясений мозга – последнее дело. Вы даже представить себе не можете, сколько их у Жигульского! Я думаю, что именно вследствие этого факта Мишаня не совсем хорошо слышит и видит. Хотя на самом деле мог бы и совсем ослепнуть, если бы тот спирт, который мы однажды купили ночью, оказался метиловым.

– А зачем вы это сделали? – откуда-то наискосок спросила Лена.

– Что значит зачем? – удивился Бырдин. – В стране был почти совсем сухой закон. Ни тебе ночных палаток, ни тебе ресторанов, водка приобреталась исключительно у таксистов. Но в тот раз и ее не оказалось, пришлось покупать спирт. Идем мы с приятелем с бутылкой и думаем, чего же мы купили: если этиловый – то хорошо, а если метиловый, после употребления которого человек моментально слепнет…

– И что, бывали такие случаи?

– Сколько угодно. Когда мы пришли в квартиру, Жигульский спал, поскольку на дворе была дремучая ночь. Посидели мы, покумекали. Думаем, раз деньги истрачены, попробовать первым все равно кто-то должен. Стали голосовать. Выпало Михаилу. Мы его разбудили, говорим: «Пойдем, Мишань, выпьешь рюмашку». Он встал с дивана, сел за стол и выпил. Мы интересуемся: как самочувствие, ничего не болит, глаза функционируют, нас видишь? Мишаня нас радостно информирует: отличный спирт, дайте еще. «Это очень крепкий напиток, хоть и разбавленный, – говорит мой товарищ, – его так быстро и часто нельзя употреблять…» Посидели, поболтали положенные двадцать минут…

– А почему именно двадцать? – спросил кто-то сзади.

– Потому что если за двадцать минут с выпившим персонажем ничего плохого не происходит, то и дальше не произойдет. Тут уж мы подключились с напарником по полной программе.

– Алик, ну вы же с виду интеллигентный человек… – недовольно произнесла Света.

– Почему же с виду? Я и по сути.

– Ну как же так можно было поступать?

Алик обиделся:

– Милочка моя, да вы совдеповской жизни совсем не знаете! Вы думаете, что все вокруг такие хорошие, добрые, заботливые, веселые, творческие и интеллигентные люди…

– А что – не так?

– Нет, не так. Позвольте вам задать один нескромный вопрос. Вы замужем?

– Да в общем-то – нет.

– А хотели бы выскочить?

– Пожалуй, тоже нет.

– Ну вот и все. Вы своим ответом расставили все на свои места. Во-первых, вы меня обманули – что уже нехорошо. А во-вторых, если вы вся из себя такая достойная, почему же на вас никто не женится?

– Нет, почему. Мне делали предложения, только они были… как бы помягче сказать… они меня не совсем устраивали.

– Вот еще одна правда жизни. Что значит – не устраивали? Человек к вам проникся, а вы ему – от ворот поворот. А хорошо ли это? Нет, не хорошо. Потому что вы ищете в первую очередь не достойных, приличных людей, а богатых и выгодных, что также характеризует вас не с лучшей стороны. Я вот алкоголик и этого не скрываю.

– Что характеризует вас как честного, правдивого человека?

– Умница! Вы, я вижу, начинаете кое-что понимать. Со мной ведь ни у кого никаких проблем нет, просто таким образом я утоляю свою душевную жажду познания мира, – с этими словами Бырдин достал откуда-то из бокового кармана замшевой английской куртки плоскую фляжку, аккуратно открутил на ней металлическую пробочку и жадно припал к освободившемуся отверстию губами.

Через небольшой промежуток времени вся компания успешно просочилась в квартиру рок-журналиста, и каждый занялся своим делом: Савотин с Бырдиным сервировали стол с помощью привезенных бутылок и найденной в холодильнике небогатой снеди, девушки же, рассевшись на шестиметровой кухне и закурив, начали обмен мнениями.

– Слушайте, подруги, что-то мне все это не нравится… – грустно заметила Светлана.

– Да, чего уж хорошего, – поддержала ее девушка Лена. – Слушайте, а где здесь в квартире телефон – мне надо позвонить.

– Потом позвонишь. – Флюсовская секретарша нахмурилась. – Я-то сюда попала, потому что у меня проблемы – мне Ваня изменил, а вот чего вы приперлись в этот малогабаритный притон, я не знаю.

– А ты думаешь, ты одна с ними, я имею в виду проблемы? Мне Сергей Сергеевич каждый день изменяет – и ничего, – отреагировала не успевшая уйти в коридор Лена.

– Дуры вы обе, причем набитые. У вас хоть есть кому можно изменить или кто вам изменит. – Поэтесса Маша достала из сумочки кучу дешевых карандашей для губ, глаз и бровей. – А вот меня все имеют, кто ни попадя. Без всяких обещаний, клятв и предложений, мотивируя свои действия тем, что раз я поэтесса, значит – блядь.

Поднявшись со своего места, Лена сделала несколько неуверенных шагов, приблизилась к подруге и нежно ее обняла:

– Бедная ты моя…

Светлана жутко харкнула в умывальник – она курила третий раз в жизни – и предалась воспоминаниям:

– Ах, как мы чудно с Ванечкой гуляли по Ленинграду… Он мне казался таким серьезным, а на деле вышло, что он – тряпка. Девочки, может, мне повеситься?

Отстранив от себя Лену, поэтесса с косметическим арсеналом отправилась искать зеркало.

Мужчины разобрались с возложенными на них обязанностями быстро и четко. Дорезая последний огурец, Савотин поинтересовался:

– А тебе кто больше нравится?

– А тебе?