Фестиваль

Комната начала наполняться разными людьми. Среди огромной оравы темнокожих юнцов, пляшущих под ритмичные удары тамтама, особо выделялись женщины: секретарша Светлана, поэтесса Маша, девушка Лена и почему-то голая по пояс Ирина Львовна. Поймав момент, когда весь посторонний шум стих, все начали хором скандировать неизвестную доныне речевку:

– Научись, страну любя, убирать мяч под себя…

Бесконечный телефонный гвалт наяву не мог не запечатлеться в извилистых переулках памяти писателя. Во сне ему также трезвонили разные люди. Первый спросил, когда прибывает эшелон с лесом, второй поинтересовался характеристиками тайваньских электронагревателей, третий и вовсе оказался арабом. Он с акцентом сообщил, что скоро приедет вместе с другими арабами к Сергею в гости, и попросил содействия для более быстрого вступления в МППР.

Глава двадцатая

Обыватель часто путает интеллигентность и необразованность. Обыватель не видит разницы между интеллектом и начитанностью. Обывателю вообще многие вещи до лампочки.

Валерий Пименович Канделябров не был ни начитанным, ни тем более интеллигентным человеком, а посему разногласий у обывателя не вызывал. Характер у телеведущего был взрывной и вздорный, а при крайней загруженности работой – просто скандальный.

Дозвонившись Флюсову в шесть часов утра и потребовав объяснений по поводу отсутствия писателя в течение нескольких дней, Валерий недовольным тоном сообщил, что в результате проведенной им титанической работы все необходимые для съемок художественного фильма «Корабль двойников» со Златопольским в главной роли – люди и документы – практически готовы.

Компаньоны договорились встретиться сегодня в полдень, как всегда на десятом этаже здания Государственной думы, в приемной Казимира Карловича.

Флюсов появился в назначенном месте четко без пяти двенадцать, Канделябров на восемнадцать минут опоздал.

– Валера, а ты предупредил нашего друга о том, что мы к нему сегодня придем?

Телеведущий отряхнул с пышных усов многочисленные хлебные крошки и немного неуверенно ответил:

– Нет, я был в полной уверенности, что это сделаешь ты.

– Ну, тогда пошли. Раньше придем – раньше выгонят. Карлович не любит незапланированных встреч.

Однако на сей раз опасения писателя оказались необоснованными. Златопольский принял приятелей широкой улыбкой, рассказав для начала достаточно смешной, хотя и немного пошлый анекдот, затем по-отечески пожурил их за в некотором роде информационную блокаду и сразу перешел к делу:

– У меня давно все готово, а вы все не звоните и не звоните.

После расширенного обмена мнениями начинать съемки решили через неделю – ее должно было вполне хватить на решающий подготовительный период.

Поздравив друг друга с долгожданным пуском проекта, собравшиеся пожелали себе и остальным здоровья и удачи и разошлись, вполне удовлетворенные достигнутыми результатами.

На прощание Казимир Карлович почти шепотом сообщил, что деньги на съемки будут поступать частями и что первый транш в размере тридцати процентов от общей суммы будет доставлен в указанное компаньонами место уже завтра.

– Я вас поздравляю, Валерий Пименович, – явно сдерживаясь, чтобы не пуститься в пляс от переполнявших его чувств, сказал Сергей, выходя из приемной вождя.

– А я вас – нет! Мне все равно жалко денег. Нам нужно было сегодня совершить репудиацию.

– Поясните.

– Другими словами, отказаться принимать девальвированные денежные средства, а мы этого не сделали.

– Может, вернемся? – пошутил Сергей.

Не слушая приятеля, Канделябров заныл:

– Они девальвированы временем и отношением к нам лидера мануал-партократов. Как так можно?! Сначала договариваться на одну сумму, а затем ее в корне менять. Сейчас произошла девальвация убеждений, уверенности в партнере. Как можно в таких условиях спокойно работать? А ты еще улыбаешься.

От дальнейших нападок Флюсова спасло появление в думском коридоре бодро шагающего им навстречу депутата от МППР Алексея Хитрофанова.

– Леша, привет! – Писатель опрометью метнулся наперерез депутату, уже на ходу сообщая о свершившемся факте решения всех спорных вопросов по созданию будущего кинематографического шедевра.

– Ну что ж, молодцы. Так держать! – поправив пухлой, почти женской ручкой итальянскую оправу очков и укрепив ее понадежнее на мясистом носу, отреагировал Хитрофанов.

– А ты все толстеешь, дружок.

– Так ведь я только что из командировки.

– А какая здесь связь?