Фестиваль

К этой минуте терпение людей подошло к границе, за которой явственно вырисовывались очертания паники, хаоса и анархии. Но внезапно лифт поехал, причем не вниз, а вверх.

Чудо техники, со скрежетом добравшись до седьмого этажа, успешно миновало его и тут опять внезапно затихло. Зато к общей радости зажегся свет.

– Кто-нибудь, поднимите женщину с пола, – потребовал прижатый к стенке лифта мужчина средних лет в вельветовом пиджаке, – она же испачкается.

Сразу несколько ответственных голосов начали громко и подробно объяснять, почему именно они не смогут этого сделать. В качестве доводов приводились различные факты, начался спор, плавно перешедший в прения. Женщина между тем без движения лежала на полу, не подавая абсолютно никаких признаков жизни.

Прыщавый юноша попытался стряхнуть со своей одежды результаты вражеской рвоты, но в условиях ограниченного пространства это ему не удалось.

– Лежащей даме сейчас хорошо было бы понюхать нашатырного спирта. Господа, ни у кого случайно нет нашатыря?

– У меня есть, – внезапно вспомнил пучеглазый депутат. – Я его, честно говоря, в водку добавляю, чтобы потом на заседаниях изо рта запаха спиртного не было.

Пленников высвободили подоспевшие на помощь два слесаря. Народ выходил из лифта абсолютно без эмоций, не глядя друг на друга. После всего пережитого Сергею захотелось вымыть с мылом руки, для чего он и направился в туалетную комнату.

Канделябров семенил сзади, повизгивая и хлопоча о том, чтобы Флюсов не рассказывал никому о только что происшедшем инциденте, недобрым словом вспоминая и мерзкий паштет, и такого же мерзкого его обладателя.

– Вот, скотина, до чего додумался. В госдумовском лифте испорченные продукты перевозить.

– А что бы ты сделал на его месте?

– Известно что – пешком бы понес по лестнице эту тухлятину.

Когда писатель вышел из туалета, Валерий, все еще не до конца успокоившись, что-то бормотал себе под нос. Сергей благородно сделал паузу, дождавшись, пока его приятель закончит драматический диалог сам с собой, после чего пристально осмотрел его внешний вид и удовлетворенно резюмировал:

– У тебя, наверное, огромный опыт в подобных делах. На пиджаке вообще никаких следов. Ну-ка, повернись. На брюках, кстати, тоже. Экстракласс! Работа настоящего мастера!

– Хочешь, я отвезу тебя на такси домой… за свой счет?

– Спасибо, Валера, я доберусь сам. К тому же я собираюсь направиться не домой, а совершенно в другое место.

– Тогда я отвезу тебя за свой счет в другое место, куда ты скажешь.

– Валера, это лишнее.

– Как хочешь, Сергей Сергеевич. Тем более никто в темноте, собственно, и не видел, что это я в лифте… слегка нахулиганил.

– Конечно, никто.

– Тогда объясни мне, с чего ты взял, что это меня вытошнило? – Канделябров гордо вскинул огромную голову.

От обычного сходства с унылым птеродактилем не осталось и следа. Теперь телевизионный дока был похож на пышущего уверенностью и здоровьем горьковского буревестника. Именно таким он и нравился основным обожательницам его таланта – женщинам постбальзаковского возраста с умственными способностями ниже среднего.

Сергей не стал возражать, что очень понравилось Канделяброву, и он сразу повеселел:

– Ты не знаешь, где здесь можно купить зубной пасты – почистить зубы? Нет? Ну и плевать. В конце концов, я хотел это сделать не для себя, а для окружающих. Правда, это благородно с моей стороны? Сам же я не чувствую, чем от меня пахнет.

Валерий всегда себя считал мастером общения с людьми. Это свойство, по его мнению, когда-нибудь должно было сыграть определяющую роль в его жизненной эволюции и принести несметные материальные блага.

«Самые выгодные вложения капитала – это вложения в людей. Ни в золото, ни в драгоценности, ни в раритетные произведения живописи – только в людей!» – частенько повторял он своей престарелой маме. На что мама понимающе хмыкала, прикладывая указательный палец к старческим сморщенным губам, и шла в кухню готовить успокоительный отвар из целого десятка целебных трав.

Летом Канделябров с мамой обычно жили на даче, где в свободное от решения массы бытовых проблем время с удовольствием шлялись по окрестностям, выискивая среди ненужных сорняков необходимые им растения. Когда же лето заканчивалось и наступала золотая пора осени, Валерий приступал к активному сбору грибов.

Поскольку мама не разрешала ему отходить далеко от дома, а поблизости количество обычных съедобных грибов было минимальным вследствие огромного числа вездесущих дачников, Валера собирал мухоморы. Их он варил двое суток в огромном эмалированном чане, затем пропускал через мясорубку, вымачивал неделю в уксусе, пересыпал поваренной солью вперемешку с содой и мелко растолченными таблетками аспирина и лично закатывал полученную смесь в трехлитровые банки.