Фестиваль

Многие ведущие политики и просто известные люди зачитывались произведениями Егора, многие лидеры – что парадоксально: не только коммунистического, но и демократического направлений – частенько использовали его творческие штампы для составления перспективных программ развития своих партий.

Сейчас Бесхребетный сидел у себя дома за письменным столом и творил. Давно задуманный роман из жизни разведчиков явно не получался. Прежде всего Егору был непонятен главный герой, его характеристики. В прежние годы таких проблем не было.

«Причина уязвимости любого человека – в его переоценке собственной волевой характеристики. Для людей, слишком часто говорящих о собственном бесстрашии, это не только сеанс самовнушения, но и страх перед утратой этого качества. Вселить веру в свои качества окружающим означает отбить у них охоту обсуждать их на любом уровне, а тем более – ставить под сомнение». – Бесхребетный, рисуя на листке бумаги волевое лицо разведчика, пытался наполнить смыслом его образ.

– А что, Катюха, может, действительно сделать небольшой перерывчик, на недельку? – крикнул Данилыч внучке, откинувшись на спинку кресла и скрестив руки у себя на затылке. – Махнуть куда-нибудь в пансионат, в Подмосковье.

– А что такое? Что-то не получается?

– Да понимаешь, застопорилось что-то, не могу понять, в чем дело…

– А может, попробуем наш испытанный метод – я тебе почитаю твои старые проверенные куски, и на тебя снизойдет вдохновение.

– Ну, давай. Если для тебя это не будет очень утомительно.

– Чего читаем? Может, «Старую Москву»?

– Ну, давай.