ff5788b584fa44afefd637d6c6eda23a

Дженна меняется местом с ним, а он целует каждую из нас в голову, прежде чем выходит. Я хотела бы пойти к Алиссе, но она не знает меня. Она знает Клайда и Арлин немного из того, что они мне рассказали. Я хочу, чтобы здесь с ней была её мать. «Где носит эту женщину?»

— Я, бл*дь, ненавижу это, — спокойно говорит Дженна, держа руку Коди так же, как и я. — Я надеюсь, что Калеб разорвет этих людей на кусочки. Как кто-то мог сделать это с детьми?

— Я не знаю, — произношу я раздраженно.

— Если шериф Белчер попытается поговорить с Алиссой ещё раз, я собираюсь закончить в тюрьме за нападение на офицера. Она едва очнулась, и когда она в сознании, она плачет. Я знаю, что мужик делает свою работу, но черт бы меня побрал, дайте девочке оправиться немного.

— Мы можем быть сокамерниками, — шучу я.

Мы обе улыбаемся этому, но не чувствуем себя хорошо. Это больно.

— Вы двое в тюрьме — вызовете бунт, — хрипит Коди.

— Могу поклясться своей задницей, что так и будет, — с уверенностью выговаривает Дженна. — Как себя чувствуешь, парень?

— Как дерьмо, — произносит он, кривя лицо. — Вы расплющите мои руки.

— Извини, — произносим мы одновременно, ослабляя немного хватку.

— Хантера выпустили из операционной?

Хотела бы я, чтобы он мог открыть свои красивые темно-зеленые глаза. Хотя они полностью распухли и закрыты. Ему необходима операция на костях вокруг одного, а другому просто нужно время, чтобы восстановиться.

— Нет ещё.

— Он выкарабкается? — его голос дрожит от душащих его эмоций.

— Этот парень так просто не сдастся, — заверяет его Дженна.

— Они собирались убить его, — шепчет Коди. — Я не знаю, как выжил после этого.

— Он выжил. И он всё ещё борется, Коди. Он будет продолжать бороться, — заверяю я его, настойчиво пожимая его руку. — Ты знаешь, кто это сделал с вами?

Я не хочу давить, но, если я смогу достать имя для Гаррета, это могло бы ускорить весь процесс.

— Нет, — ворчит он. Но способ, посредством которого он это делает, говорит мне, что он врет.

— Все в порядке.

— Где Гаррет?

— Он все еще ищет Джойс, — лгу я.

— Я не могу поверить, что она снова свалила, — раздражается он, и затем его лицо вновь кривится от боли.

— Она делала это раньше? — спрашивает Дженна.

— Несколько лет назад. Её не было примерно три месяца. Алисса и Хантер были с нами. Мы втроем заботились друг о друге. Моя мама полностью выписалась, а у Джойс были проблемы с наркотиками. Хотя она была полностью чистой, когда вернулась. Я думал, что она стала лучше.

— Они найдут ее, — говорю я мягко, когда он снова начинает отключаться.

— Я люблю тебя, Эм, — шепчет он.

— Я тоже тебя люблю, — бормочу я в его ладонь.

— Это так, черт побери, ненормально. Что, черт возьми, происходит? — выдает Дженна.

— Я не знаю.

Я не могу найти смысл в чем-либо, что произошло. Я действительно ничего не знаю. Гаррет не объяснил то, что случилось. Клайд заверил меня, что знает не больше моего. Дети были найдены в некой жуткой сексуальной темнице. Эта информация не позволяет успокоить мой разум. Это было именно тем, что заставляет мой разум продумывать все варианты ужасающих сценариев.

— Эмили, Хантера привезли из операционной, он очнулся, — зовет Карен из дверного проема.

— Иди, — произносит Дженна, подгоняя меня рукой.

Я целую голову Коди, прежде чем выбегаю из палаты.

— Он довольно утомлен, но я хотела, чтобы у вас был шанс увидеть его. Двумя этажами выше. Только следите за указателями — «Хирургия» и «Реабилитация».

Я киваю, благодаря ее, и быстро убегаю.

Я пробегаю вверх несколько лестничных пролетов и вниз по коридору, прежде чем могу услышать крик Хантера. Я бегу быстрее в его направлении и врываюсь в отделение реабилитации. Когда мои глаза видят открывшуюся картину передо мной, я практически срываюсь.

Хантер не узнаваем. И только его голос, дает мне знать, что я смотрю на него. Он кричит и борется против двух больших санитаров, пробующих привязать его руки ограничителями.

— Остановитесь! — ору я на них, дергая одного парня за плечо.

— Эм? — спрашивает он с паникой в голосе, неспособный видеть меня через его опухшие глаза точно такие же, как и у Коди.

— Хантер, ты должен успокоиться. Тебя только что привезли с твоей второй операции. Пожалуйста, просто успокойся, — умоляю я его.

Он немедленно прекращает бороться.

— И вы двое, — говорю я мужчинам, которые удерживают Хантера, — отпустите его. Нет необходимости его связывать.

Они не делают ни одного движения, чтобы послушаться меня, когда медсестра врывается со шприцом в палату.

— Вы не посмеете, — закипаю я на женщину. — Он в порядке теперь. Он был испуган и один. Посмотрите, он не сопротивляется. Развяжите его!

Она изучает меня в течение мгновения, прежде чем кивает мужчинам, и они начинают развязывать Хантера.

— Он не оставил мне выбора. Ему необходимо оставаться спокойным и тихим, или мне придётся сделать укол успокоительного, — угрожает она перед уходом.

Как только ограничители сняты с Хантера, я двигаюсь мимо неповоротливого человека, самого близкого ко мне и прячу свое лицо в шее Хантера, удерживая его, как только могу.