Фиалки под снегом

– Ивана Тимофеевича?

– Ладожского, – подсказал ей Павел. – В общем-то, для этого мы вас и вызвали, – он положил перед ней фотографию.

Женщина взяла ее дрожащими руками с обкусанными ногтями:

– Это дядя Миша. А кто с ним, не имею понятия.

– Справа Ладожский, слева – незнакомец, о котором мы надеялись выяснить у вас, – пояснил Константин.

Она закусила губу, избегая смотреть на полицейских:

– Поверьте, я не знаю этих двоих. Если они и были друзьями Михаила Наумовича, со мной он их не знакомил.

Оперативники переглянулись:

– Мы просим вас говорить правду. Возможно, от этого зависит еще чья-то жизнь.

Ее серые глаза с тоской смотрели на них:

– Клянусь вам, я больше ничего не знаю.

Киселев положил руку ей на плечо:

– Прошу вас, вспомните. Может, ваш дядя с кем-то встречался, когда приезжал в Приреченск, или при вас кому-то звонил.

Она задумалась:

– Вероятно, дядя Миша по какой-то причине не хотел, чтобы мы с тетей знали о некоторых его знакомствах. Бывая в Приреченске, он часто куда-то уходил один и категорически не желал нашего сопровождения. Тетя Вера даже думала, что у него есть любовница, – женщина нервно сглотнула. – А однажды мой муж встретил его на Оборонной.

Полицейские переглянулись.

– Наверное, возвращался от Ладожского, – догадался Константин.

Женщина дотронулась рукой до головы и нервно дернулась:

– Я вспомнила: ему действительно звонили мужчины. Он называл их Иван и Вячеслав.

Друзья напряглись:

– О чем он с ними говорил?

Ирина жалко улыбнулась:

– Я же сказала: дядя не посвящал никого в свои дела, поэтому никогда не разговаривал при нас.

Приятели дружно вздохнули. Никто из них особо и не ожидал, что женщина поможет сразу напасть на след третьего мужчины на снимке. Однако такие скудные сведения никак не продвигали следствие. Вроде и всплыло новое имя – Вячеслав, но от этого не холодно и не жарко. Какой Вячеслав, откуда? Если он живет в Приреченске, они рано или поздно найдут его, хотя на это потребуется масса сил и времени. В Приреченске проживает больше миллиона жителей, искать какого-то Вячеслава, пусть даже они примерно представляют, какого он возраста, – все равно что искать иголку в стоге сена. А если он вообще из другого города или, не дай бог, страны? Что делать тогда?

Ирина робко пошевелилась:

– Это все, что вы хотели… Больше я действительно ничего не знаю.

Павел встрепенулся, отгоняя от себя горестные мысли:

– Да, спасибо, вы свободны. Дайте ваш пропуск. А вот моя визитка. Если что-то вспомните, прошу вас – позвоните.

Ирина кивнула, бросила визитку в сумочку, торопливо попрощалась и вышла, а друзья несколько минут сидели молча. Гасла последняя надежда на быстрое раскрытие преступления.

Часть 3

Глава 1

Катя пришла на работу сумрачная и сразу села за очередную статью. Слова, обычно легко ложившиеся на бумагу, сегодня давались с трудом, и этому была причина. Вчера вечером Константин приехал домой расстроенный.

– Вроде бы мы с Павлом нащупали ниточку, – пожаловался он жене. – Да и что толку? Вячеслава этого пресловутого и мы ищем в Приреченске, и наши коллеги в Приморске. Результат нулевой. Валера Костиков – это приморский майор – опрашивал друзей Перепелюшкина, известных коллекционеров, но они не видели и не слышали о Ладожском и неком Вячеславе и на той фотографии, естественно, никого, кроме самого Перепелюшкина, не признали. В общем, мы опять в тупике. Что делать – ума не приложу.

Зорина, как могла, успокоила мужа, он едва притронулся к ужину (не захотел и любимые голубцы), супруги легли спать, а ни свет ни заря Костя уже умчался, не дождавшись завтрака. Дело снова застопорилось. Журналистка, понимая настроение мужа, тоже отправилась на работу печальная. В дверь постучали, и журналистка вздрогнула.

– Можно пройти, Катюша? – спросил Лев Иванович. Женщина кивнула.

– Извини мою навязчивость, – начал Чебриков.

Зорина развела руками:

– Ничем не могу порадовать.

– Совсем? – изумился мужчина.

– Да. Представьте.

Лев Иванович сделал шаг к двери:

– Я, пожалуй, пойду. Ты раздражена, девочка. Я, наверное, как всегда, не вовремя.

– Ни в коем случае, Лев Иванович, – возразила журналистка. – Вы единственный, кто сможет поднять мне настроение.

Журналист улыбнулся и сел на стул:

– Что случилось?

– Не спрашивайте, – ушла Катя от ответа. – Лучше я вам задам несколько вопросов.

Он наклонил голову:

– Задавай.

– Если ваш брат рассказывал вам о Ладожском, то, возможно, информировал и о других знакомых, – проговорила Зорина.

Чебриков щелкнул пальцами:

– Я же сказал тебе: он не посвящал меня в свои дела и не знакомил с друзьями. Фамилия Ладожского выплыла совершенно случайно. Ну вот таким он был, мой Сережка, всегда в себе, – воспоминания о брате причиняли ему боль, и он, казалось делал усилия, чтобы сдержать слезы. – Даже в детстве не делился ничем ни со мной, ни с матерью и свои проблемы решал сам.

– Возможно, случайно вы слышали о его иногородних товарищах, – не сдавалась Катя. Лев Иванович вскинул брови:

– Иногородних? Откуда? Из Парижа?