Фиаско

Несколько минут я бессильно стоял посреди этого разгрома, потом медленно спустился в вестибюль. Старушка Парфенова зашаркала вслед за мной, кутаясь в теплый платок.

Грузчики, закончив свою роботу, уже закрывали задний борт грузовика. Я упросил их обождать немного, пока не разыщу свои пишущую машинку и чемодан, который второпях набил кое-какой одеждой из гардероба.

Мы с Парфеновой долго смотрели ему вслед – колеса грузовика ушли глубоко в снег под тяжестью нашего груза. Она поплотнее запахнула платок и внимательно посмотрела на меня.

– Знаешь, Николаша, когда еще я была маленькой, мама сказала мне замечательные слова. В то время я не понимала, какие они замечательные. Знаешь, что она говорила, когда мне не удавалось поступать по-своему?

– Откуда мне знать, понятия не имею.

Она сморщила лоб, нахмурилась, а потом назидательно покачала пальцем:

– Осторожно загадывай желания, кто знает, а вдруг они сбудутся наяву.

Я печально кивнул – вот бы мне проницательность ее матери.

– А у вас есть место, где жить-то?

– У меня сестра в Ленинграде. – По ее тону было видно, что она так и не привыкнет называть этот город Санкт-Петербургом.

– Вот и прекрасно, – сказал я после неловкого минутного молчания. – Спасибо вам, бабушка, за все хорошее. Берегите себя.

В ответ она обхватила меня костлявыми руками и крепко прижала к себе, чего я никак не ожидал.

С пишущей машинкой в одной руке, с чемоданом в другой я поплелся к станции метро. Кейс укатил вместе с другими вещами на грузовике. А мне куда деваться?

Ветер крутил снег во все стороны, словно олицетворяя мое противоестественное состояние. Бездомный. Неудачник. В кармане ни рубля. Неужели придется пополнить ряды тем пропавших душ, которые распродают на перекрестках последние шмотки, чтобы купить еды подешевле? Профессия меня не кормит. Я чувствовал себя одиноким, потерянным, поставленным перед необходимостью начинать жизнь сначала.

Может, позвонить Вере? Но она наверняка отошьет меня. Общество начинающих лечение алкоголиков? Это идея. Может, Людмила случайно там? А если ничего не получится, попрошусь переночевать у Юрия.

Прикидывая варианты, я вдруг услышал голос бабушки Парфеновой:

– Николай! Николаша! Совсем забыла сказать, – торопилась она, доставая из-под платка свернутую в трубочку газету. – Нашла у гардероба, когда грузчики его отодвинули.

– Там, говорите?

Она кивнула.

– Ну, это старая газета, бабушка, недельной давности. – Я вспомнил, как Вера в сердцах швырнула ее. – На кой черт она мне сдалась?

– А я-то подумала, ты нарочно спрятал ее, чтобы сохранить или для чего другого.

– От кого прятать-то?

– А разве не от тех, которые приходили и искали тебя? Знаешь, я еще подумала, что ты боялся, как бы они не начали обыскивать твою комнату.

– Так они что, обыскивали?

– Да вроде нет, а если бы начали, то уж наверняка нашли бы вот это. – Она сняла резинку с газетного свертка и развернула его – внутри был конверт.

Я поставил на землю пишущую машинку и чемодан, взял конверт, открыл его и вынул листы. Глаза у меня от удивления просто на лоб полезли.

– Что там? Что-то важное?

Я лишь выразительно кивнул, не в силах вымолвить ни слова.

– Мое желание сбылось наяву, – только и смог я выговорить, когда ко мне вернулось дыхание.

В руках у меня были документы Воронцова.

19

– Так говоришь, Парфенова передала? – изумился Юрий, когда документы из чемодана перекочевали на его рабочий стол.

Служебный кабинет Юрия в Министерстве внутренних дел намного больше его крохотной квартирки, завален похожими на поникшие флаги и знамена длинными листами, испещренными математическими выкладками и экономическими прогнозами, полученными с помощью допотопного компьютера и принтера с крутящейся кареткой, дребезжащей, как скорострельный пулемет. Распечатки прилеплены даже к стенам кабинета.

– Как же эта древняя старушка умудрилась добраться до документов?

– Да это Вера умудрилась. – И я мрачно рассказал историю о том, как газета попала к бабушке.

Юрий слушал с живым любопытством.

– Чем же ты недоволен? Радоваться должен.

– Я и радуюсь.

– Что-то не заметно.

– А я раздваиваюсь, одна моя половина радуется, а другая вся в дерьме. Что я имею в виду? Вере подвернулся прекрасный шанс добыть документы – знай это Шевченко, он бы запер ее, а ключи выбросил в унитаз. А потом она застукала меня с Людмилой.

– Что и следовало ожидать, – вспомнил Юрий и опять не смог удержаться от смеха.

– Да ладно тебе, представь только, что она переживала в тот момент. А мне и впрямь без нее тоскливо.

– Так за чем дело стало? Позвони ей и скажи, что скучаешь.

– Звонил, а она меня послала куда подальше.

– Ну извини, – попросил Юрий, увидев, что я действительно переживаю разлуку с Верой. – Признаться, я тоже по ней скучаю.