Фидель Кастро

Нападение на просоветских коммунистов являлось частью более широкого нападения, предпринятого Кастро в 1968 году, с целью напрячь волю кубинцев для выполнения задачи накопления. После реорганизации экономических министерств в 1965 году он взял на себя экономику, лично одобряя и направляя счета на честолюбивые проекты. Восточноевропейская модель пятилетнего планирования была отклонена в пользу региональных или участковых планов, под управлением отдельных руководителей, таких как сам Кастро. К началу 1968 года, однако, появились зловещие признаки того, что экономика снова идет к кризису. Советский Союз усилил нажим, решительно сократив поставку топлива и бензина на Кубу. Многие экономические планы не смогли достигнуть ожидаемых результатов из-за недостаточного планирования или недостатка технической проверки[110]. Особенно утомили Кастро действия мелких фермеров и торговцев, которые поняли преимущества выдачи пайков и недостатка товаров для выхода на черный рынок. Их присутствие было политически несообразным в то время, когда он призывал к всеобщему самопожертвованию, и не соответствовало обществу, которое он пытался построить. «Мы произвели Революцию, — заявил он, — не для установления прав на торговлю». Воспользовавшись ярким примером уличных лоточников, продающих яичницу и сэндвичи, он предупредил о возможной опасности расширения мелкого частного капитализма[111]. В марте он начал революционное наступление с целью уничтожения последних признаков частного сектора, национализировав около 55 тысяч мелких предприятий, определявших около трети кубинской розничной торговли[112].

Обострение политического климата отразилось на росте кампании против кубинцев, которые не приспособились к духу дисциплины, на котором настаивал Кастро. Еще в 1965 году армия начала насильно вербовать «голубых» парией в отдельно работающие батальоны. В личной жизни Кастро был известен типичным для кубинца предубеждением против гомосексуалистов. Бывший сторонник Кастро рассказывает, что слышал, как два брата Кастро смеялись над шуткой о чешском детекторе гомосексуальности[113]. Но после доводов Союза писателей и художников, несколько членов которого были насильно завербованы в батальон, Кастро приказал расформировать его в 1967 году[114]. Интеллигенты и художники все в большей степени попадали под огонь, в частности от военных, за неспособность создать образцовые работы, что являлось принципом, заложенным товарищем Ждановым, бывшим министром культуры при Сталине[115]. Кастро с самого начала отрицал роль интеллигенции в кубинской революции, что он и объявил на встрече с художниками и писателями в 1961 году. Тогда же он и утвердил принцип о вседозволенности в пределах Революции, но ничего нельзя совершать против нее. Однако растущей бандой неосталинистов в бюрократии и среди военных это было истолковано как невозможность существования ничего, кроме социалистического реализма. Писатели и художники, выражавшие открытые сомнения по поводу Революции или чья творческая деятельность игнорировала политические замечания, испытывали возрастающие трудности в признании их работ. «Лунез», бунтарское культурное приложение к официальной газете «Революсьон», было закрыто в 1961 году. К концу шестидесятых годов большое количество интеллигентов было вынуждено уехать из страны, тогда как других арестовали или заставили публично признаться в их «контрреволюционных взглядах».