Фигуры света

Алли прослушала несколько проповедей о том, что наука подрывает веру людей в Бога, что чем больше ученые понимают, как устроен мир, тем с меньшим почтением они относятся к его таинствам. Ей же пока кажется, что все ровно наоборот: кого может оставить равнодушным поразительная сложность человеческого глаза – и неважно, произошел человек от обезьяны или нет? Ведь если бы этот механизм встречался лишь у тех, кто создан по Божьему образу и подобию, если бы люди не делили его с птицами и, быть может, еще с насекомыми, было бы не так удивительно, правда? Отлаженная до тонкостей взаимосвязь позвоночника с черепом, которая позволяет (почти) всем нам протиснуться сквозь материнский таз, а потом ходить и держаться прямо, каким-то чудом работающая система ушных, горловых, носовых протоков, даже движение еды по кишечнику и, Господи Боже, биение человеческого сердца – все наше тело свидетельствует о непостижимой глубине Божьей заботы о мире, и сколько же всего нам еще предстоит узнать. Мозг – это сплошная серая масса, его вид не сообщает нам ничего о разных языках, мыслях и грезах, и все-таки он делится на области, управляющие разными способностями людей и животных. Воздействие электрического тока на обнаженные участки собачьего мозга вызывает сокращение мускулов и позволяет нам начертить карту невральных путей мозга, электрических маячков в теле млекопитающего. Одни повреждения головы могут привести к утрате речи при полном сохранении навыков письма, другие – вызвать вспышки ярости у прежде кротких людей, и наоборот. Кажется, вот-вот можно будет ткнуть пальцем в точку, где находится характер, поведение, да что там – само сознание. Быть может, когда-нибудь зло или тоску будут лечить хирургическими методами. Или истерию.

В падающем из высоких окон свете женские силуэты похожи на перевернутые винные бокалы, и тут мисс Джонсон оборачивается и подзывает к себе Алли.

– Миссис Льюис хочет с тобой познакомиться, Алетейя. Я ей рассказывала, что мы возлагаем на тебя большие надежды.

Миссис Льюис одета в лиловый шелк, на ее лиловой шляпе черное птичье крыло. Она протягивает Алли руку в перчатке:

– Моя дорогая, я так рада была узнать о ваших устремлениях. Поверьте же, мы все будем трудиться на ваше благо. Ассоциация женского образования есть теперь в каждом большом городе, так что мы своего добьемся. Я живу надеждой, что увижу еще, как женщины получают дипломы, начинают профессиональную деятельность и даже голосуют. Только подумайте! Если женщинам позволят получать образование, то позволят и голосовать. Вы можете стать одной из первых женщин в Британии, во всей Европе, что получат избирательные права. И еще при вашей жизни женщины будут заседать в парламенте.

Алли покачивает головой, припоминая историю Эмили. Мама как-то обмолвилась ей о том, что любят делать клиенты Эмили. В домах на тихих окраинах, в потайных комнатах за двойными дверями, во тьме своих сердец мужчины убеждены, что женщины – это не люди.

Миссис Льюис касается щеки Алли.

– Вы только вот что пообещайте мне, моя дорогая. Пообещайте никогда не сдаваться, никогда не впадать в отчаяние. А я обещаю, что мы никогда не перестанем трудиться на ваше благо.

Алли ежится под ее взглядом. Никому нельзя открывать того, что творится у нее в голове. Знай миссис Льюис о ее слабости, она не питала бы таких надежд.

– Обещаете?

Алли поднимает голову:

– Я постараюсь. Я обещаю стараться.

Миссис Льюис кивает:

– Дерзайте, милая. Мы вас поддержим. И если я могу хоть чем-то помочь, приходите в любое время. Сейчас отвлекаться совсем нельзя, нельзя допустить, чтобы вы погрязли в обыденных хлопотах, уж я-то знаю, как трудно женщине отвоевать время для собственной работы.

Алли взглядывает на мисс Джонсон.

– Мама хочет, чтобы я добилась успеха. Она и сама много работает.

– Учение в школе – огромное подспорье, – вступает в разговор мисс Джонсон. – Мне же очень жаль девочек, которые пытаются учиться дома. Им приходится постоянно прерываться, чтобы сбегать за посылкой, напоить чаем гостя, смотать шерсть в клубок для какой-нибудь тетушки. Девочкам дозволяется иметь увлечения, и если они желают изучать ботанику или французский, вместо того чтобы плести кружево или заниматься никому не нужным рукоделием, этакое чудачество еще, пожалуй, стерпят, но дома девочка вечно у кого-нибудь на побегушках. Только мужчины могут велеть людям не беспокоить их до тех пор, пока у них не найдется подходящего времени. Остальные девочки уже болтают не сдерживаясь, и их голоса становятся все громче и громче. Женщины отводят взгляды.

– Нам пора, – говорит мисс Джонсон. – Нельзя же, чтобы болтливые девицы навлекли позор на эти стены. Идем, Алетейя. Доброго вам дня, миссис Льюис.

Алли и Луиза идут к остановке омнибуса. Накрапывает дождь.

– Как по-твоему, мисс Джонсон училась в школе? – спрашивает Алли.

Луиза пожимает плечами:

– Она об этом ничего не говорила. Ты ее любимица, спроси у нее сама.