Фикс

– Я… не знаю. Наверное, я не могу сказать, чего ожидала от папы. – Натали помолчала. – Когда я была маленькой и у меня случались какие-либо неприятности, отец всегда все улаживал. Всегда. Любые неприятности. Наверное… наверное, я к этому привыкла.

– Это работает, когда падаешь с велосипеда и разбиваешь коленку, а тебя гладят по головке и говорят ласковые слова, – твердо произнес Декер. – Но вы уже не ребенок, Натали.

– Знаю, – глядя ему в лицо, сказала она. – И я не хочу, чтобы ФБР читало мне нравоучения, хорошо?

– Значит, отец ничего не сказал вам насчет того, где собирается раздобыть деньги?

– Да. Он просто сказал, что обо всем позаботится.

– Как он переправил деньги? – спросила Джеймисон.

– Кажется, переводом. Но точно не могу сказать. Я просто знаю, что Корбетт их получил. Он сам мне об этом сказал. Для него это явилось таким облегчением…

– Не сомневаюсь в этом, – резко промолвил Декер. – Итак, когда вы услышали о том, что случилось с вашим отцом, о чем вы подумали?

– Я даже не знала, что думать. Я решила… решила, что папа, наверное, сломался. Когда Джулис позвонила мне, она была такой спокойной и деловитой… Как всегда, – презрительно добавила Натали. – Но я поняла только то, что папы нет в живых, что он застрелился. Даже о той женщине, которую он убил, я узнала только тогда, когда приехала сюда, хотя Джулис утверждает, что говорила мне о ней. Наверное, это просто не отложилось у меня в сознании. Я не такая хладнокровно-деловая, как моя старшая сестра.

– Вы не думали, что поступок вашего отца как-то связан с тем, каким образом он достал деньги? – спросила Алекс.

Натали подавленно кивнула, и у нее по щекам потекли слезы.

– Я подумала, что это несомненно связано. И поняла, что я виновата во всем. Я напилась в самолете по пути из Франции. Приехав сюда, продолжала пить. У меня в памяти мало что сохранилось.

– Вижу, вы очень помогли своим родным, – строго заметил Декер.

– Послушайте! – отрезала Натали. – Я вовсе не горжусь собой, понятно? Так что можете приберечь свое высокомерие для кого-нибудь другого. А если вы будете и дальше продолжать в том же духе, я вам ничем не стану помогать!

– Леди, позвольте выложить вам все, чтобы вы хорошенько осознали, какие в этом деле ставки, – подавшись вперед, сказал Декер. – Я здесь не для того, чтобы выпрашивать у вас одолжение. Для того чтобы достать деньги и расплатиться с чертовыми игорными долгами вашего Корбетта, ваш отец совершил государственную измену!

Натали побледнела как полотно, и у нее отвисла челюсть. Казалось, ее сейчас вырвет.

Не обращая внимания на ее вид, Декер продолжал:

– Так что это делает вас как минимум соучастником предательства. И вы не предоставили добровольно информацию, которая могла бы по крайней мере частично объяснить поступок вашего отца. А это – препятствие правосудию. Если добавить к этим двум преступлениям другие обвинения, которые без особого труда предъявит вам любой мало-мальски компетентный прокурор Соединенных Штатов, вам больше не придется беспокоиться о том, где жить после развода с Корбеттом. Федеральная исправительная система обеспечит вас жильем до конца жизни.

– О господи!..

Но, прежде чем у Натали началась истерика, Декер сказал:

– Однако если вы окажете содействие следствию, возможно, этого не произойдет.

– Что вам от меня нужно? – выпалила женщина.

– Один человек, к которому я отношусь с большим уважением, считает, что отец мог сказать вам нечто такое, что будет нам полезно.

– Что именно?

– Я так понимаю, вы младший ребенок, – произнес Амос.

– Да, вы правы… Почему вы так решили?

– Вы сказали, что отец всегда заботился о вас. И еще сказали, что Джулис такая деловая. Она старший ребенок и в первую очередь берет на себя ответственность.

Натали молча кивнула.

– То есть у вас с отцом были особо доверительные отношения.

– Да.

– Вы прилетели сюда и вместе с ним отправились в клинику, так?

– Папа… папа позвонил и сказал, что, кажется, болен, – сказала Натали. – Я имею в виду, по-настоящему болен. Он сказал, что больше никому не говорил. И попросил меня приехать. – Не сдержавшись, она всхлипнула. – Папа хотел, чтобы я была с ним, когда ему будут ставить окончательный диагноз. Он прислал деньги на билет на самолет.

– И вы прилетели? – спросила Джеймисон.

Натали вытерла глаза, достала из кармана халата платок и высморкалась.

– Да. И врачи подтвердили, что у папы четвертая стадия неоперабельной опухоли головного мозга. Они сказали, что вскоре он не сможет действовать нормально.

– И как к этому отнесся ваш отец?

– Сказал, что никакое лечение не нужно. Это даст ему еще пару недель, от силы месяц, но он этого не хочет. Папа собирался сказать маме, и мы обсуждали, как сообщить ей эту новость.

– И отец не говорил вам о каких-либо других своих планах? – спросил Декер.

Натали посмотрела на сотрудников ФБР и наконец остановила взгляд на Амосе.

– Если вы спрашиваете, говорил ли он о том, что через месяц собирается кого-то убить, после чего покончить с собой, тогда мой ответ «нет». О таких вещах я не стала бы молчать.