Фиктивная свадьба (СИ)

А еще я свое не отдам. И судя по тому, как этот черт закусился, Лену ему захочется получить, просто чтобы доказать, какой он крутой.

— Ваш переезд сюда был ошибкой, — вдруг заявляет он. — Если рассчитываете на друзей, то очень скоро они не смогут вам помочь.

А вот теперь в ход пошли уже реальные угрозы.

— Сейчас еще есть шанс отыграть назад и уехать, оставшись при своем.

— Реально рассчитываете, что стащив основные наработки, у вас выйдет развернуть производство? — достаю один из козырей. — Ваши специалисты еще долго будут биться над тем, как масштабировать производство. За это время я вас уделаю.

Горячев стискивает зубы. Возможно, он уже в курсе, что на той флешке была лишь основная информация по составу и этапам разработки. Но кое — что у меня хранилось в совсем другом месте — просто потому что до этого самого масштабирования полно времени. И у нас с Толиком были некоторые идеи на этот счет. Так — то я не думал пользоваться именно этими наработками. Но теперь…

— Этот город не для вас, — выплевывает мудак и, резко поднявшись из кресла, покидает кабинет.

Следующие несколько минут я так и сижу, прокручивая и анализируя весь наш разговор. Пару раз обмудок прокололся. Специально? Вопрос. Но ситуация однозначно вырисовывается любопытная.

Получается, он решил действовать, узнав про наш с Леной брак? Или провокация была заранее спланирована?

А главное — какое место здесь занимает Лена? Злость на нее все еще со мной. Но думается мне, вряд ли она участвовала. Уж больно она боялась отца. Да и побег этот тогда к чему?

Набираю Альбину и прошу:

— Позови мне Марка. Пусть зайдет.

Проходит минут пять, как секретарь мне отзванивается:

— Арман Дмитриевич, — виновато говорит она. — Нет Марка.

— Что значит — нет?

— Ушел на обед, но так и не вернулся. На звонки не отвечает — телефон вне зоны доступа.

Расклад становится еще интереснее. Ну, и теперь дел становится на порядок больше. Вызываю обратно Анатолия, а сам договариваюсь с Таиром и Робертом насчет встречи. Пока Горячев не завел речь про них, я бы и сам размахался. Не впервой отстаивать свою территорию. Но раз пошла такая пляска, то и парням стоит знать, кто точит в их сторону зуб. Город не такой большой — многие сферы бизнеса пересекаются.

Домой еду гораздо раньше, чем планировал. Уставший. Голодный — пиздец. А еще злой. Не стоило бы так срываться, но я хочу посмотреть в глаза Лене и выяснить правду.

В ходе обсуждений выяснилось немало неприятных моментов. Так что теперь самоуверенность конкурента становится более понятной.

В целом ситуация уже не выглядит настолько понятной, как я думал. И пока у меня нет готового решения.

Едва захожу, как чувствую — атмосфера в квартире неуловимо изменилась. Раньше мой дом представлял собой перевалочный пункт — принять душ, завалиться поспать. В редких случаях — потрахаться, но обычно к себе я девок не водил.

Сейчас же тут стало как будто бы уютнее, что ли.

Прислушиваюсь — детский лепет, мягкий голос Лены. Со мной она совсем не такая.

Тихий смех. И у меня под ребрами тянет. Хочу, чтобы и мне вот так же улыбалась. Хочу ее другой — не готовой к обороне, а податливой, мягкой и открытой.

Но в то же время злюсь на нее. Злюсь до чертей в глазах. Ведь она могла рассказать! Могла сразу признаться, и тогда…

Осторожно разуваюсь, прохожу вглубь квартиры — дочь и Лена в гостиной. Облюбовали эту комнату, и, кажется, она превратилась в настоящую детскую. Обе сидят на полу, а рядом две куклы, какие — то чашки, тарелки. Дочь неуклюже составляет посуду, а Лена помогает ей, целует в макушку. Даже просто стоя рядом, я чувствую, как фонит любовью.

Их любовью. Между собой.

Задеваю косяк, Лена оборачивается. Мы сталкиваемся взглядами, и она мгновенно закрывается, становясь другой.

— Привет, — говорю, ловя отголоски ее улыбки. — Надо поговорить.

— 25 Лена —

Вечером после того, что случилось в ванной, я с трудом смогла уснуть. Когда Арман зажал меня и уличил во лжи, мне казалось, его злость сожжет меня.

А еще разочарование.

Оно было таким концентрированным, густым, что я в очередной раз почувствовала себя грязной и недостойной.

Я долго училась не вспоминать тот случай, отрезала от своей памяти по кусочку, запирая в глубинах тот липкий страх и ужас.

Я научилась жить без этих образов прошлого, приняв, что мне просто больше не нужен мужчина. Я не вспоминала, и даже когда отец заявил, что я выхожу замуж, не впала в истерику.

Но Арману удалось снова разбудить во мне чувственность, напомнить о том, как может быть. И как я едва не оказалась под насильником.

Подарив мне физическое влечение, он, сам того не зная, выпустил на волю мой страшный секрет. И когда он попытался меня трахнуть, случилась истерика.

Если бы Нечаев довел дело до конца, не знаю, смогла бы я потом собрать себя.

Я была очень благодарна, что он ушел, оставил меня наедине с моим шрамами и той грязью, от которой мне уже никогда не отмыться.

Утро начинается поздно. Надя спит так крепко, что когда мы обе просыпаемся, Армана уже нет дома.