Филантропы в рваных штанах

Социалисты приехали и на следующее воскресенье. В течение лета они появлялись здесь почти каждое воскресенье. Иногда митинг проходил в сравнительно мирной обстановке, в других случаях поднимался скандал. Нескольких человек они все же обратили в свою веру, и многие сочувствовали им, но создать здесь свое отделение они не смогли, потому что те, кто убедился в их правоте, не решались заявить об этом публично, опасаясь потерять работу или клиентов.

Глава 44

ТРАДИЦИОННЫЙ ОБЕД

Порой мимолетный луч света пробивался сквозь мрак, в котором влачили свою жизнь филантропы. Безрадостную монотонность их существования иногда оживляли невинные развлечения. Например, случались похороны; тогда Красс и Скряга отсутствовали всю вторую половину дня, и, хотя оба они всегда держали время похорон в секрете, рабочим обычно удавалось это узнать.

Иногда хозяева домов, где они работали, устраивали им угощение: чай, хлеб с маслом, пирог, какая-нибудь легкая закуска, а случалось, даже и пиво − вовсе не такое, как бурда, которую они покупали у «Крикетистов» по два пенса за пинту. В других домах, где хозяева не были столь щедры, их скупость возмещала прислуга, устраивая рабочим угощение без ведома хозяев. Даже очень внимательным и хитрым хозяйкам редко удавалось предотвратить живое общение рабочих с прислугой, которая, со своей стороны, обычно жаждала такого общения. Все эти милые эпизоды нарушали монотонность жизни наших героев, не причиняя никому вреда.

Порой на долю филантропов выпадали тяжелые испытания, это обычно случалось, когда они работали в богатых домах. Как правило, рабочие должны были ходить через черный ход, чаще всего через кухню. Просто с ума можно было сойти, слушая, как потрескивает и шипит в жаровне дичь или мясо, как пахнут сладкие пироги, торты, пудинги, как ароматна начинка из лука, приправленная листьями шалфея, для гуся, утки или поросенка. На заднем дворе в таких домах лежали огромные кучи пустых бутылок из-под пива, крепких напитков и вина, а также из-под виски, бренди или шампанского.

Запахи изысканных блюд, изготовляемых на кухне, часто проникали в комнаты, где работали филантропы, иногда как раз в то время, когда они поедали свою жалкую пищу, запивая ее холодным чаем или отвратительным пивом, которое они иногда приносили с собой в бутылках.

Как мы уже говорили, случалось, хозяева дома посылали рабочим чай с хлебом и маслом или пирог, но, если Хантер узнавал об этом, он просил хозяев никогда больше этого не делать, чтобы не отвлекать рабочих.

Главным событием года являлся традиционный обед; его устраивали в последнюю субботу августа, а деньги на него собирали в течение четырех месяцев. На пикник собирали по пять шиллингов с человека − эту сумму вносил каждый, но предполагалось, что стоимость прогулки и обеда окажется немного меньше, и в этом случае остаток разделят. Размер остатка бывал больше либо меньше в зависимости от обстоятельств; дело в том, что, помимо денег, собираемых по подписке, в фонд традиционного обеда из различных источников поступали также и благотворительные взносы.

Когда наступил этот знаменательный день, рабочие не стали корпеть за работой до часа; они получили свои деньги в двенадцать и поспешили домой, чтобы успеть помыться и переодеться.

Фургоны отправлялись от «Крикетистов» ровно в час, но для удобства тех, кто жил в Уиндли, было условлено, что в половине второго их подберут на Перекрестке.

Всего было четыре экипажа − три больших фургона для рабочих и одна повозка поменьше для Раштона и нескольких его друзей − Дидлума, Гриндера, мистера Тунарфа, архитектора, и мистера Леттама, агента по продаже домов и земельных участков. Одного из кучеров сопровождал его приятель с длинным почтовым рожком. Этого джентльмена не нанимали, но поскольку он сидел без дела, то не сомневался, что рабочие угостят его рюмкой и, возможно, соберут ему немного денег за услуги.

Большинство рабочих курили сигары по два пенни, многие выпили по кружке − другой, чтобы развеселиться перед отъездом, тем не менее процессия, державшая путь к холму Уиндли, выглядела довольно мрачно. Судя по траурному выражению длинной физиономии Скряги, сидевшего рядом с кучером первого фургона, по угнетенным лицам большинства участников, можно было подумать, что это не увеселительная прогулка, а скорее похоронная процессия, или же что это души умерших направляются к берегам Стикса. Человека, который время от времени извлекал звуки из почтового рожка, можно было принять за ангела, возвещающего о Страшном суде, а дымок от сигар мог сойти за дым адского пламени.