Филантропы в рваных штанах

На следующее утро на работу вышел Баррингтон. Во время завтрака все они много говорили о происшествии. Хантеру ничего не стоит сейчас шуметь, что, мол, сами виноваты − пользовались негодной веревкой, а в действительности он давно уж знал, что она перетерлась. Ньюмен сказал, что всего три недели назад, когда они поднимали лестницу на другом объекте, он показывал Скряге эту веревку, и тот утверждал, что она еще сгодится. И еще несколько человек, кроме Ньюмена, подтвердили, что и они говорили Хантеру про веревку и получили от него точно такой же ответ. Но когда Баррингтон предложил им пойти всем вместе к следователю и дать показания, все они вдруг замолчали, а потом Ньюмен в разговоре с Баррингтоном сказал, что Филпоту от этих показаний лучше не будет. Зато если он, Ньюмен, даст показания, ему уж никогда не получить работу у Раштона и очень может быть, что и другие предприниматели возьмут его на заметку.

− Так что, если будешь что-нибудь по этому поводу говорить, − заключил Ньюмен, − на меня не ссылаться.

Баррингтон был вынужден признать, что Ньюмен прав, отстраняясь от этого дела. Он понимал, что было бы несправедливо заставлять его или кого-нибудь другого сделать или сказать что-то, что может принести им вред.

Около одиннадцати явился Скряга и велел нескольким рабочим получить расчет, поскольку в делах наступает застой. Он сказал, что фирма надеется на новые заказы, так что они могут заглянуть в среду и, может быть, их снова наймут. Баррингтон в числе уволенных не оказался, хотя все этого ожидали после его речи на традиционном обеде; поговаривали, что его выгнали бы наверняка, если бы не несчастный случай.

Перед уходом Скряга приказал Оуэну и Крассу немедленно отправляться в мастерскую. Там они найдут плотника Пейна, он делает для Филпота гроб; к тому времени, как они придут, гроб уже будет сколочен, и Красс может заняться полировкой.

Оуэну Скряга сказал, что оставил Пейну табличку и текст, и добавил, чтобы Оуэн не тратил много времени на эту табличку − это ведь совсем дешевая работа.

Когда они пришли в мастерскую, Пейн заканчивал гроб из вяза. Оставалось только просмолить его, Пейн как раз снимал с огня котелок с кипящей смолой.

Поскольку это была невыгодная работа, времени на тщательную полировку гроба не нашлось: Красс прошелся дважды спиртовым лаком, а Оуэн тем временем надписал табличку из очень тонкого цинка, покрашенную так, что она выглядела как медная:

ДЖОЗЕФ ФИЛПОТ скончался 1-го сентября 19.. в возрасте 56 лет.

* * *

В следующий понедельник утром состоялось расследование, и, так как Раштон и Хантер боялись, что Баррингтон попытается свалить вину на них, они нажали на все пружины и добились, что в числе присяжных оказалось несколько их друзей. Но в этом не было необходимости, Баррингтон не мог утверждать, что он сам видел, в каком состоянии веревка, или обращал на это внимание Хантера. Упоминать же имена других без их разрешения он не хотел. Красс и остальные свидетели показали, что это чистая случайность. Ни один из них не упомянул, что веревка была перетершаяся. Хантер поклялся, что он ничего не знал об этом − никто из рабочих ему словом не обмолвился; если бы он знал, он бы немедленно заменил веревку новой.

В качестве свидетелей были также вызваны квартирная хозяйка Филпота и Раштон; в итоге суд присяжных вынес решение считать, что смерть произошла в результате несчастного случая и ничьей вины тут нет.

Следователь отпустил присяжных, и, когда они и свидетели вышли из помещения, Хантер последовал за Раштоном в надежде, что тот вознаградит его за старания хотя бы кратким разговором, однако Раштон удалился, не обратив на него ни малейшего внимания; тогда Хантер вернулся в помещение суда, чтобы получить у следователя документ, разрешающий захоронение тела. Документ этот обычно вручали друзьям покойного или представителю похоронной конторы, действующему по их поручению. Вернувшись в комнату следователя, Хантер обнаружил, что, пока он выходил, следователь отдал этот документ хозяйке Филпота. Он поспешил вслед за ней, чтобы забрать бумагу, но старуха уже ушла.

Красс и другие рабочие тоже ушли, торопясь вернуться на работу. Хантер сперва забеспокоился, но потом решил, что с документом ничего не случится. Красс уже договорился с хозяйкой Филпота, просто он попозже заберет у нее документ. Он перестал тревожиться и выбросил это дело из головы − в этот день ему предстояло подготовить несколько расчетов по стоимости работ, которые собиралась начинать фирма.

Вечером, попив дома чайку, Красс и Сокинз, как было условлено, встретились в мастерской у плотника, чтобы отнести гроб в морг. А к половине девятого туда должен был явиться Скряга. Хантер хотел, чтобы Филпота отнесли на кладбище прямо из морга, находившегося в пятнадцати минутах ходьбы от мастерской. В этот вечер им предстояло только уложить в гроб тело и привинтить крышку гроба.