Филарет Московский

А в Петербурге «сняли леса» с решения о переводе Библии. 20 марта Святейший синод окончательно определил издать русскую Библию. Радости по поводу этого события не найти в письмах и высказываниях Филарета, и причиной тому, думается, то, что он не верил в окончательность, опасался, что кто-то вновь решительно выскажется против и Синод пересмотрит решение. Сколько уж раз такое бывало! Но тем не менее работа по переводу Священного Писания получила ход, и теперь нужно было «не спеша, поспешая» эту работу сделать.

Если в Москве главный храм еще предстояло достраивать изнутри, то в Северной столице Исаакиевский собор был готов к освящению. После митрополита Никанора, скончавшегося в 1856 году, в Петербурге архиереем стал любимый ученик Филарета во время учебы в Духовной академии Григорий (Постников). Он и по сию пору глубоко почитал своего учителя, во всем с ним советовался и горячо поддерживал стремление к переводу Библии на русский и другие языки империи. Будучи архиепископом Казанским и Свияжским, являлся деятельным миссионером, лично переводил Священное Писание на татарский язык. Между московским и петербургским митрополитами велась постоянная переписка. В частности, большую известность имеет письмо от 30 июля 1857 года, в котором, отвечая на вопрос Григория, Филарет пишет, что поименное поминание всех членов царской семьи на литургии вполне можно было бы и сократить: «При благословении Божием, императорская фамилия возросла до 23 лиц. Сей ряд имен в царский день, при служении архиерея, на одной литургии с молебном (кроме вечерни и утрени или всенощной) возглашается 12 раз и еще 2 раза воспоминается в молитвах тайно. Уже прежде нынешнего времени некоторыми особами самой высочайшей фамилии замечаемо было, что частое повторение одних и тех же имен без существенной нужды длит богослужение и не благоприятствует вниманию молитвы. Настоит нужда помыслить о некотором сокращении, и для сего требуется не нововведение в богослужении, а возвращение к более простому порядку древних богослужебных книг».

В связи с этим нельзя не упомянуть анекдот про то, как император, по всей видимости, это был еще Александр Благословенный, спросил Филарета:

— Нельзя ли сократить утомительно длинное богослужение?

— Можно, — ответил святитель. — Можно сократить на пятнадцать минут, если уменьшить поминовение всей императорской фамилии.

Другое яркое послание Филарета Григорию касается перевода Библии: «Благодарю за внимание к писанному мною о молитвослове и о переводе Священного Писания. Граф А. П. примерно не разделяет нашего мнения по последнему предмету; и сего первою виною покойный владыка Киевский. Но если дело угодно Богу, люди не остановят его. Лучше ли, чтобы распространялся по России возвещенный в Лондоне печатным объявлением русский перевод Библии, в котором обещают для ясности уничтожить характеристические выражения и слова, как, например, апостол, завет, при каковом направлении конечно и догматы пощажены не будут?»

Это напоминает мнение иных нынешних православных писателей о том, что люди, верующие во Христа и находящиеся в лоне Церкви, но не имеющие духовного звания, не имеют и права писать что-либо на православную тему, касаться личностей православных святых, сочинять книги о духовных подвижниках… Неужели следует ждать, чтобы это, ничтоже сумняшеся, делали авторы, вообще чуждые православию, но четко улавливающие конъюнктуру рынка и готовые писать на любую тему?!

А в мае 1858 года владыка Григорий прислал владыке Филарету проект церемониала освящения Исаакиевского собора, получил от него исправления и все учел с благоговением. Как радостно было Московскому Златоусту, что наконец-то наступила симфония между Москвой и Санкт-Петербургом!

Заслуживает внимания и возникший в 1858 году спор между Филаретом и его духовником. Преподобный Антоний вдруг — и совершенно справедливо! — взбунтовался против того, что одним посетителям в лавре оказывается один прием, другим — другой, третьим — и вовсе по высшему разряду. В общем-то, он был прав, монастырь есть монастырь, сюда люди уходят из мира, спасаются от мирской суеты, а градация приемов гостей что есть такое, как не мирская суета? И сами православные цари должны понимать, что духовенство и монахи хотя и остаются подданными их империи, но в гораздо большей степени являются подданными империи Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа. И являясь во всем блеске в тихие обители, они нарушают безмолвие.