Филарет Московский

Еще через несколько дней он вновь посвятил свою проповедь осуждению тяги людей к излишнему богатству. Он вспоминал евангельскую историю о юноше, который соблюдал все заповеди и надеялся войти в Царство Небесное, но когда Христос предложил ему раздать бедным свои богатые имения, юноша отошел, потому что не мог совладать со своей любовью к богатству. Предпочел истинное богатство — быть со Христом — богатству мнимому, временному, земному. Филарет растолковывал:

— Что же делать, скажет кто-либо, неужели всем бросать имение и сделаться нищими? — Нет, опять не о том дело. Ибо и Христос не от всякого требовал добровольной нищеты… Имей то, что иметь заставляет необходимость и правило твоего звания позволяет. Но берегись присваивать и удерживать что-нибудь сверх того; и не позволяй себе жаждать большего… Если ты не умеешь с сохранением имения сохранить твою душу, то подлинно не лучше ли уже погубить богатство, нежели чтобы оно тебя погубило?..

К тому же времени относится еще одна проповедь Филарета, посвященная телу человеческому, которое есть храм души, а посему к нему и надо относиться как к храму, а, стало быть, не осквернять:

— Примечай, душа христианская, священную и даже таинственную важность обыкновения тела усопших о Господе полагать при храме Господнем. Они достойны сей почести потолику, поколику сами суть храмы Божии, члены тела Христова, жилища Святого Духа. Помышляй о сем часто, со вниманием, пока носишь земное тело; и со тщанием очищай свое тело воздержанием, освящай упражнениями благочестия, устрояй ему нетленную одежду из дел веры и добродетели…

В начале августа Пушкин написал по поводу Польского восстания свое мощное стихотворение «Клеветникам России», в котором высказался как русский патриот, а в конце месяца Пас-кевич взял Варшаву и лично возглавил временное польское правительство.

Кроме Антония в этом 1831 году Бог послал Филарету еще одного нового друга, с которым он будет дружить до конца своих дней. Из паломничества по Египту и Палестине вернулся двадцатипятилетний писатель Андрей Николаевич Муравьев. Он представил на суд московского митрополита свою книгу «Путешествие ко святым местам в 1830 году», изысканное по стилю сочинение, наполненное благоуханием подлинной христианской веры, содержащее огромное количество примечательных сведений. Пушкин, прочитав эту книгу, отозвался о ней восторженно: «С умилением и невольной завистью прочли мы книгу г-на Муравьева… Он посетил Св. места, как верующий, как смиренный христианин, как простодушный крестоносец, жаждущий повергнуться во прах пред гробом Христа Спасителя… Молодой наш соотечественник привлечен туда не суетным желанием обрести краски для поэтического романа, не беспокойным любопытством найти насильственные впечатления для сердца усталого, притупленного… Ему представилась возможность исполнить давнее желание сердца, любимую мечту отрочества… о ключах Св. Храма, о Иерусалиме». Филарет внимательно прочитал рукопись, внес в нее некоторую существенную правку и с тем благословил в печать. С этого времени между ним и Муравьевым стала вестись постоянная переписка, мало того, Филарет задумал в будущем добиться, чтобы Андрей Николаевич стал обер-прокурором Святейшего синода.

Словом, на небосклоне русской словесности взошла еще одна звезда, и следом за Пушкиным Муравьев мог повторить: «Твоим огнем душа согрета…»

Глава шестнадцатая ПАСТЫРЬ И МАРГАРИТА 1832

Согревать души людей — этим редким даром святитель Филарет обладал в полной мере. Это была одна из главных целей его жизни. Удивительно, как много дел ежедневно сваливалось на владыку, но как притом пространны его письма, адресованные людям, нуждающимся в утешении!

«Почему Вы думаете, что далеко радость? Она близко: позади скорби, как в Песне песней, жених за стеною близ невесты. Вечер водворится плач, а заутра радость. Далеко ли?» — писал он в 1820-е годы Маргарите Михайловне Тучковой, неутешной вдове героя Бородинской битвы генерал-майора Александра Алексеевича Тучкова. Добрый пастырь вел Маргариту, освобождая ее из плена скорби…

Крымский татарин Нарышка, выезжая на службу к московским государям, не знал, что от него пойдет род, весьма знаменитый в России. Нарышкины возвысились при царе Алексее Михайловиче, женившемся на Наталье Кирилловне Нарышкиной. Даже стиль архитектуры того времени получил наименование нарышкинского барокко. При Петре 1, сыне Натальи Кирилловны, род еще более обогатился, а царский стольник Матвей Нарышкин носил шутовской сан патриарха всепьянейшего собора.