Филфак

Глава 20. Ты — моё всё!

Аня. Беру со стола уже третий пряник и никак не могу понять, о чём толкует Нинель. Не знаю, как Комарова будет учить деток, но в моей голове пока манная каша от её небылиц. Да и как поверить, что Илья только ради меня согласился сверкать голым задом перед камерой и с другими заигрывал, только чтобы заставить меня ревновать?

— Ну и тугая же ты девка, Румянцева!

Нинель расхаживает по своей маленькой комнатке, то и дело обречённо взмахивая руками. Честно сказать, то ещё зрелище. Ощущаешь себя рядом с ней маленьким мышонком, на которого охоту объявил свирепый орлан.

— Я тебе в сотый раз говорю, надо тревогу бить! Ну не мог Соколов от тебя просто так сбежать! Не мог!

— Ага, не мог! — рисую в воздухе воображаемые кавычки. — Своего добился и в кусты! Ещё и курицей меня обозвал!

— Погоди! — Нинель чуть ли не с разбега плюхается рядом, отчего меня подкидывает на скрипучей кровати, как на батуте. — Так ты его видела?

Девчонка выхватывает из моих рук пряник и не глядя закидывает тот целиком себе в рот.

— «Хде»?

— Да дрыхнет он в своей комнате! Только пятки голые сверкают! — вздыхаю с досадой и скрещиваю на груди руки. Мне всё ещё очень больно и до слёз обидно, хоть и не стану отрицать, что рядом с Комаровой чувствую себя чуть более уютно. Всё же злые языки зря слагают легенды о грозной Нинель: там, за толстой бронёй, по факту скрывается огромной души человек. Вон и обогрела меня, и пряниками накормила, да и выслушала, хотя, по сути, даже не знакома со мной толком.

— А ну, пошли! — крепкой рукой Нинель выдёргивает меня из размышлений. — Мы сейчас этого засранца заставим ответить за свои слова.

Из милой толстушки Комарова мгновенно превращается в огнедышащего дракона. Безжалостно сжимая мою ладонь, Нинель волочит меня за собой по коридорам общаги. И сколько бы я пятками ни упиралась в старый линолеум, всё бесполезно!

В комнату Ильи мы врываемся без стука. И пока я виновато смотрю на Петухова, растирая огнём горящее запястье, Нинель рывком стягивает одеяло с Соколова и басит на всю округу:

— Подъём, спящая красавица! Это какого лешего ты творишь, птичка моя недощипанная!

Скрип кровати тут же смешивается с гнилой бранью из уст дремлющего парня, настолько нецензурной и хриплой, что от раздирающего душу разочарования закрываю глаза, а ладошками — уши. Отчаянно мотаю головой и не понимаю, как раньше не замечала в Илье всей этой грубости и неотёсанности. Это не он! Не тот парень, который нежно держал меня за руку и звёзды с неба доставал!

Впрочем, подобные подозрения закрадываются не только в мою голову. Возмущённый возглас Петухова сиреной прорывается через хлипкую преграду:

— Ты кто такой? — верещит Мишка и хватает в руки настольную лампу, явно перепутав несчастную с бейсбольной битой.

— А вы все, кто такие? — кричит Соколов не своим голосом. — Какого хрена вы мне спать не даёте?

С опаской перевожу взгляд в сторону Ильи и едва не падаю, заметив развалившегося на кровати парня, как две капли воды похожего на Соколова, но не его! Те же пшеничные волосы и голубые глаза, прямой нос и волевой подбородок. И всё же, это даже близко не мой Илья! У парня, недовольно натягивающего одеяло обратно, тонкие пересохшие губы, тусклый и совершенно безразличный взгляд, а на носу бородавка. Да и сам блондин какой-то дохлый весь. Худой. Костлявый. Сутулый. А на плече ни намёка на татуировку.

Беру пример с Петухова и хватаю со стола стопку конспектов, а чуть подумав, заменяю те на алюминиевую вилку. Не беда, что на корявых зубчиках засохли остатки Мишкиного обеда, зато пользы куда больше, да и шансов выбить из незнакомца правду тоже.

— Куда ты дел Соколова? — рычу дикой кошкой и для пущего устрашения самозванца заношу вилку в боевую позицию.

— Опять ты, курица? — морщится от меня парень, как от прокисшего супа. — Ты «чё» ко мне пристала, а?

— Я тебе сейчас покажу курицу! Где настоящий Соколов, придурок? — самоотверженно бросаюсь в бой, правда, до цели добраться не успеваю: перед моим носом вырастает растопыренная ладонь Нинель с несуразным перстнем на безымянном пальце.

— Стоять! — командует Комарова, и мне приходится повиноваться: как ни крути, весовые категории у нас слишком разные.

— Ты Соколов? Илья? — голосом, внушающим животный страх, требует ответа от незнакомца.

— Это не он! — почти хором выкрикиваем с Петуховым.

— Может, вам ещё и паспорт показать? — пытается ёрничать пацан, а сам с перепугу жмётся голой спиной к холодной стенке и с опаской поглядывает то на Нинель, то на нас с Мишкой.

— Да полицию надо вызывать! — размахивает лампой Комаров. — Что с ним разговаривать?

— Согласна! — решительно киваю, не выпуская из рук вилку.

— Да погодите вы! — командует Нинель. — Блудный Сокол, похоже, и правда в родное гнёздышко вернулся! — добавляет чуть мягче, не сводя пристального взгляда с копии Сокола. И пока парень растерянно хлопает глазами, сокращает до минимума расстояние между ними. — И где же ты шлялся, птенчик мой, всё это время?