Филипп Август

– Нет, по чести нет: это подарок достойного и храброго рыцаря графа де Танкарвиля. Когда я, будучи пятнадцатилетним юношей, отправился в Палестину, он сам надел этот перстень мне на палец и дал несколько мудрых советов, которым я всегда старался следовать. Теперь, когда смерть разлучила нас, этот перстень дорог мне как воспоминание о дяде. Видите ли, отец мой, я суеверен, как араб в пустыне: этот перстень служит мне как бы талисманом против моего сумасбродства. Поэтому я не променяю мой талисман даже за королевство.

Странное волнение овладело отшельником. Он отвернулся, и словно слеза блеснула на его изможденных глазах.

– Вот как? – промолвил он несколько дрожащим голосом. – А я знаю ювелира, который дал бы вам за него хорошие деньги.

– Говорю вам, что это невозможно. Но вы напомнили, что у меня есть еще хороший изумруд, который был куплен мной в пору благоденствия у одного жида в Аскалоне. Если мне дадут за него хоть четверть той суммы, которую я за него тогда заплатил, то при нынешних обстоятельствах это будет для меня состоянием.

– Так доверьте его мне – мой ювелир честный человек и без всякого сомнения даст за него известную сумму, которой с избытком хватит, чтобы вывести вас из затруднительного положения.

– Вы беретесь за эти хлопоты, отец мой?

– Да, и через три дня вы получите деньги. Только для этого мне надо сейчас же отправляться в путь.

Куси послал немедленно своего пажа за изумрудом и, вручив его пустыннику, проводил гостя до ворот замка.

Паж, смотря вслед старику, исчезавшему вдали за холмом, воскликнул, выразительно покачав головой:

– Ах, сир Ги! Старик унес ваш изумруд, и я боюсь, что вы никогда уже о нем не услышите. Слава Богу, что карбункул не попался ему в руки, а его-то ему и хотелось! В первый раз как он увидел вас в Оверне, то глаз не спускал с этого перстня, и мне кажется, сорвал бы его с вашего пальца, если бы не было там нас с Гуго де Барром.

– Ты не серьезно? – удивленно спросил Куси.

– Это истинная правда. Но отшельник еще не далеко ушел и если вы позволите…

– Довольно, замолчи! – сказал Куси, сердито пожимая плечами. – Ты сам не понимаешь, что говоришь. Ступай, позови ко мне Жоделля! Он нужен мне сию секунду.

Паж повиновался и через минуту явился Жоделль.

– Ну, господин атаман, – сказал Куси с насмешкой, – нашелся барон, который желает нанять ваших двести брабантов.

– Неужели это вы, сир Ги? – воскликнул Жоделль, притворяясь сильно обрадованным.

– Именно так. Но есть у тебя вести о них?

– Вам известно, сир Ги, что после каждой войны наши роты вынуждены рассеиваться по стране, чтобы добыть какие-либо средства к жизни. И вы, вероятно, не сомневаетесь, что у нас имеются способы собраться при необходимости в одном месте. Но открыть этот способ я вам не могу – это наша тайна.

– Я и не требую этого, – заявил Куси. – Но если тебе известно, где можно собрать твоих людей, то сообщи им, что по поручению короля сир де Куси собирает свободную роту на службу Артуру Плантагенету; что жалованье будет им уплачиваться из королевской казны, также как и в последнюю войну, и что я согласен принять их под мое знамя. Но помни одно: я хочу получить людей уже служивших в армии, привыкших к дисциплине и обращению с оружием. Мародеров я буду наказывать без всякой жалости.

– Хоть они и бродяги, а все же храбрые солдаты, – возразил Жоделль. – Я знаю их, и вы будете ими довольны.

В тот же день он покинул замок. Чтобы встретиться со своими товарищами далеко идти ему не пришлось, потому что они в точности выполняли все его приказания. Однако, не желая показать, что ему так легко было уладить дело, он целых двое суток провел на новом привале.

Куси за это время получил от госпожи Гертруды, через посредство Гуго де Барра, вести об Алисе, которые воскресили его мужество. Граф Жюльен действительно отправился ко двору короля Иоанна в сопровождении Гийома де Ла Рош-Эймона. Само собой разумеется, Алиса должна была сопровождать своего отца, и эта весть конечно, не обрадовала Куси. Но старый граф, отправившись в Руан, при настоящем положении дел совершал тем государственную измену и потому не хотел прибегать к окончательному заключению союза с Гийомом прежде чем увидит, какой оборот примут дела. Старик наотрез заявил жениху, что до исхода войны не согласен вручить ему руку дочери.

Война могла затянуться и ее исход мог совершенно изменить положение сира Куси в его пользу. Вверяясь своей счастливой судьбе, молодой рыцарь спешил в поход, который мог приблизить его к Алисе и доставить ему случай видеть ее.