Филипп IV Красивый. 1285–1314

Филипп Красивый знал об инициативах Ногаре, но колебался. Напасть на Орден Храма, ссылаясь на подозрительные показания, было таким же сложным делом, как и напасть на Папу Римского. Тамплиеры пользовались выдающимися привилегиями; они подчинялись не королевскому правосудию, а правосудию Святого Престола. Более того, несмотря на потерю Святой земли, их по-прежнему уважали. Наконец, рыцари-тамплиеры принадлежали к аристократии. Но ситуация с Орденом была аномалией. Орден образовывал государство в государстве; он также обладал значительным богатством и не платил decima на свое имущество. Потеряв Святую землю, на что бы он использовал свои доходы, о размере которых Филипп Красивый несколько заблуждался?

Семьсот или около того командорств на Западе, с их сельскохозяйственными угодьями и городскими предприятиями, были продуктивными. Кроме того, существовали бесчисленные права, не говоря уже о прибылях от банковского дома в Париже. Управление их сельскохозяйственными угодьями было строгим. Общая организация Ордена оставалась военной. Магистр обладал почти абсолютной властью; он мог быстро мобилизовать свое рыцарство, значение которого король преувеличивал. В его глазах Орден был потенциально опасной силой. То, что магистр Ордена имел ранг суверенного принца, еще больше усилило недоумение Филиппа. Он сломил теократическую волю Бонифация VIII, избрал папу, которого почти подчинил себе, подавил фламандское восстание и уничтожил любой намек на независимость французского баронства. Мог ли он терпеть, то что Орден обосновался во Франции и устроил свой укрепленный замок в Париже?

Используя предлог гипотетического крестового похода, направленного на отвоевание Иерусалима, король предложил объединить рыцарские ордена тамплиеров и госпитальеров, а верховную власть отдать капетинскому принцу (одному из трех его сыновей). Эта идея понравилась Клименту V, который посоветовался с магистрами обоих орденов: по проекту крестового похода и по проекту слияния. В отношении крестового похода мнение Жака де Моле было ярким и актуальным: очевидно, что смысл существования этого ветерана заключался в возобновлении борьбы за Святую Землю. Но его реакция на слияние двух орденов была разочаровывающей, даже хуже: огорчительной! Не взвесив преимущества, которые даст эта мера, он сослался на разницу между двумя Уставами, необходимость сократить число сановников и командиров, а также на традиционное соперничество между тамплиерами и госпитальерами. Однако он признал, что слияние позволит сократить расходы и более эффективно защищать права и собственность в случае возникновения споров. "Хорошо известно, — писал он без всякого величия, — что все народы когда-то пришли к большой преданности христианской вере; кажется, это полностью изменилось, потому что больше людей готовы брать, чем отдавать христианской идее…". Любой другой человек на его месте говорил бы о героизме, вспоминал подвиги своего ордена, жертвы, оборонительные сражения, благодаря которым Иерусалимское королевство, покинутое всеми, просуществовало более века. Он также мог написать, что госпитальеры, предвидя окончательную катастрофу, приобрели большие владения на острове Кипр, в то время как тамплиеры бросили все свои ресурсы в виде людей и денег на борьбу с мусульманами. Правда, госпитальеров гораздо меньше беспокоил Филипп Красивый, именно потому, что они основали свой дом госпитальеров на Кипре и, в определенной степени, продолжали свою деятельность. Жак де Моле не воспринимал этого. Он вел себя как старый государственный служащий, который достиг вершины почета и боится потерять свое место. Он отказался уступить место магистру госпитальеров или разделить его прерогативы.