Филипп IV Красивый. 1285–1314

Карл Валуа, граф Мэн и Анжу, родился в 1270 году. Он умер в 1325 году, во время правления своего племянника, Карла IV Красивого. Он был авантюрным и амбициозным принцем, которого, справедливо или нет, считали одним из лучших военачальников своего времени. Однажды он разбил англичан в Гиени и отбил у них Ла-Реоль и Сен-Север. Затем он много воевал во Фландрии и Италии. Будучи номинальным королем Арагона, он женился первым браком на Маргарите Неаполитанской, дочери Карла II Анжуйского, известного под прозвищем "Хромой", а вторым браком на Екатерине Куртенэ[255], внучке Балдуина II[256], последнего латинского императора Константинополя. Бонифаций VIII призвал его в Италию и, чтобы лучше использовать его, дал ему титул императора Востока, но Константинопольскую империю еще предстояло завоевать! Карл Валуа освободил Флоренцию от партии гибеллинов. Именно его порицает Данте в знаменитом отрывке "Божественной комедии":

И новый Карл его поход повторит,
Для вящей славы роду своему.
Один, без войска, многих он поборет
Копьем Иуды; им он так разит,
Что брюхо у Флоренции распорет.

(Перевод М. Лозинкого

)

Позже Карл помог своему тестю отвоевать Апулию и Калабрию у сицилийцев. Отозванный во Францию Филиппом Красивым, он принял участие в битве при Монс-ан-Певеле. Всю свою жизнь он преследовал химеру получения королевской короны, но так и не получил ничего, кроме иллюзорных титулов. О нем говорили: "Сын короля, брат короля, дядя королей, но сам не король". Он был первым принцем крови и, как таковой, самым внимательным представителем высшего дворянства: не то чтобы он олицетворял, прямо или иначе, какую-либо оппозицию королевской власти, но он во всем разделял мнения благородных господ. Однако его преданность королю была неколебимой, что бы ни утверждали по этому поводу. Более того, во время правления Филиппа Красивого его влияние было относительным. Оно стало преобладающим только после смерти Филиппа Красивого и нашло отражение в осуждении Ангеррана де Мариньи.

Единокровный брат Филиппа Людовик, граф Эврё и Этамп, также был важной фигурой. Совсем не похожий на Карла Валуа, он был блестящим переговорщиком.

К королевской семье принадлежали также юный Роберт III Артуа[257] и его тетя Маго[258], оба пэры Франции и потомки Святого Людовика через своего деда, Роберта I Артуа, который был убит при Мансуре. Сын последнего, Роберт II, был убит при Кортрейке в 1302 году; у него было двое детей, Филипп и Маго. Филипп был смертельно ранен в битве при Фюрне, а графство Артуа было отдано Маго, которая уже стала графиней Бургундии (т. е. Франш-Конте) в результате своего замужества. Филипп оставил сына, Роберта III, который не переставал претендовать на наследство своего деда, хотя обычай наследования в Артуа не допускал принципа представительства. Это привело к бесконечным судебным разбирательствам и ненавистной борьбе между тетей и племянником. В 1309 году, полагая, что конфликт был умиротворен, Филипп Красивый учредил сеньорию Бомон в качестве графского пэрства в пользу Роберта.

Граф Дрё[259] и герцог Бургундский также были приверженцами Капетингов, но последний умер в 1305 году. Знатные сеньоры также тяготели к королю, чьи титулы были не более чем почетными, но давали право войти в совет: великий кравчий Ги де Сен-Поль, камергер, которым точно был графом Дрё, и коннетабль Франции, который после смерти Рауля де Несле стал Готье де Шатийон. Коннетабль еще не был верховным главнокомандующим армиями; на самом деле, его функции были еще довольно плохо определены: их можно было сравнить с функциями военного советника.

Члены совета, конечно же, участвовали в жизни двора. Главные члены совета имели привилегированные отношения с королем из-за порученных им миссий, включая хранение королевской печати. На протяжении всего правления Филиппа Красивого должность канцлера оставалась вакантной. В старой монархии канцлер был несменяемым, в то время как хранитель печати мог быть уволен в любой момент. Здесь мы можем увидеть недоверие Филиппа Красивого и, опять же, его мастерство. Более того, хранитель печати даже не был главой правосудия. Однако, поскольку он контролировал секретариат, его положение оставалось значительным.

II. Чего хочет король, того хочет закон